Финиас Финн, Ирландский член парламента

Хотя лордъ Чильтернъ провелъ цѣлыхъ два дня въ одномъ домѣ съ Вайолетъ, не возобновляя своего сватовства, онъ пріѣхалъ въ Лофлинтеръ сдѣлать это и твердо составилъ планъ. Послѣ завтрака въ послѣднее утро онъ пошелъ наверху къ сестрѣ въ ея комнату и немедленно обратился къ ней съ просьбой Лора, сказалъ онъ: — будь добренькой, сойди внизъ и скажи Вайолетъ, чтобы она пришла сюда.

Лэди Лора смотрѣла на него и улыбалась.

— И помни, продолжалъ онъ: — что ты сюда приходить не должна. Я долженъ быть съ Вайолетъ одинъ.

— Но если Вайолетъ не придетъ? Молодыя дѣвицы обыкновенно не приходятъ къ молодымъ людямъ такихъ случаяхъ.

— Да, но я ставлю ее такъ высоко между молодыми женщивами, что думаю, здравый смыслъ научитъ ее, что послѣ всего случившагося между нами я имѣю право просить свиданія, и что оно будетъ гораздо удобнѣе здѣсь, чѣмъ въ огромныхъ, пустыхъ комнатахъ внизу.

Неизвѣстно, какія убѣжденія употребила ея пріятельница, но Вайолетъ пришла. Она дошла до двери одна и храбро отворила ее. Она обѣщала себѣ, когда шла по корридору, что не промѣшкаетъ ни одной минуты, когда возьмется за ручку двери. Прежде она пошла въ свою комнату, и выходя изъ нея, посмотрѣлась въ зеркало и остановилась тамъ на минуту — думая, что надо сдѣлать что-нибудь, или пригладить волосы, или поправить ленту, или цѣпочку подъ брошкой. Дѣвушка желаетъ быть красивой передъ своимъ обожателемъ, даже если намѣрена отказать ему. Но она остановилась только на одну минуту, а потомъ пошла, не дотронувшись ни до чего. Она покачала головою и сложила руки, пошла скоро и отворила дверь.

— Вайолетъ, какъ вы добры! сказалъ лордъ Чильтернъ, стоя спиною къ камину и не сходя съ этого мѣста.

— Лора сказала мнѣ, что вы думаете, что это я сдѣлаю для

васъ, вотъ почему я и сдѣлала.

— Благодарю, моя дорогая. Это старая исторія, Вайолетъ, а я такъ плохо выражаюсь.

— Должно быть, и я плохо выражаюсь, такъ какъ не могла заставить васъ понять.

— Кажется, я понялъ. Вы всегда выражаетесь ясно, а я хотя говорить не могу, но не тупоголовъ. Я понялъ. Но пока вы не замужемъ, есть еще надежда — если только вы мнѣ не скажете, что уже отдали себя другому.

— Я этого не сдѣлала.

— Такъ какъ же я могу не надѣяться? Вайолетъ, я высказалъ бы вамъ, еслибъ могъ, ясно всѣ мои чувства. Три раза говорилъ я себѣ, что не буду думать о васъ болѣе; я старался убѣдить себя, что мнѣ лучше остаться холостымъ.

— Но я не единственная женщина на свѣтѣ.

— Для меня вы единственная — рѣшительно какъ будто другой не было на свѣтѣ. Я живу всегда одинъ, но вы всегда со мною. Если вы откажете мнѣ теперь, я уѣду — и буду жить сумасбродно.

— Освальдъ, что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что я уѣду въ какую-нибудь отдаленную часть свѣта, гдѣ могу быть убитъ или вести жизнь исполненную приключеній. Но я сдѣлаю это просто съ отчаянія. Это будетъ не оттого, что я не знаю, насколько можетъ быть лучше и выше жизнь па родинѣ человѣка въ моемъ положеніи.

— Такъ не говорите объ отъѣздѣ.

— Я не могу остаться. Сознайтесь, Вайолетъ, что я никогда вамъ не лгалъ. Я думалъ о васъ и день и ночь. Чѣмъ равнодушнѣе вы были ко мнѣ, тѣмъ болѣе я васъ любилъ. Вайолетъ, попытайтесь полюбить меня.

Онъ подошелъ къ ней и взялъ ее за обѣ руки со слезами на глазахъ.

— Скажите, что вы попытаетесь полюбить меня.

— Это не то, сказала Вайолетъ, отвернувшись, но не отнимая отъ него рукъ.

— Что не то, милая?

— То, что вы называете попытаться.

— Вы не желаете попытаться?

Освальдъ, вы такъ запальчивы, такъ упрямы, я васъ боюсь, васъ боятся всѣ. Почему вы не написали къ вашему отцу, какъ мы васъ просили?

— Я напишу къ нему сейчасъ, теперь, прежде чѣмъ уйду изъ этой комнаты, и вы продиктуете это письмо.

Онъ выпустилъ ея руки, когда она назвала его запальчивымъ, но теперь опять ихъ взялъ, и она позволяла это.

— Я отложилъ только до-тѣхъ-поръ, пока опять поговорю съ вами.

Нѣтъ, лордъ Чильтернъ, я не буду диктовать вамъ.

— Но вы будете меня любить?

Она молчала и смотрѣла въ землю, все не отнимая отъ него рукъ.

— Но я не думаю, чтобы онъ зналъ, какъ много выигралъ онъ.

— Вы прежде любили меня немножко, продолжалъ онъ.

— Правда — я любила.

— А теперь? Теперь все перемѣнилось?

— Нѣтъ, сказала она, отступая отъ него.

— Какъ же тогда? Вайолетъ, скажите мнѣ прямо. Хотите вы быть моей женой?

Она не отвѣчала ему и онъ стоялъ съ минуту и смотрѣлъ на нее. Потомъ бросился къ ней, схватилъ въ свои объятія, расцѣловалъ ее всю — лобъ, губы, щеки, потомъ обѣ руки и опятъ губы.

— Ей-Богу — она моя! сказалъ онъ.