Финиас Финн, Ирландский член парламента

— Какъ это мило! замѣтила мадамъ Гёслеръ.

— И я также не тороплюсь — неправдали, мама? сказалъ будущій лордъ Сильвербриджъ.

— Ты злой и глупенькій мальчикъ, сказалъ дѣдъ, цѣлуя его.

Въ эту минуту лэди Гленкора безъ сомнѣнія думала, какъ ей необходимо позаботиться, чтобы никто не обманулся въ ожиданіи; герцогъ можетъ быть думалъ, что онъ не связанъ съ своимъ племянникомъ никакими, ни человѣческими, ни божескими законами, а мадамъ Максъ Гёслеръ… желалъ бы я знать, были ли ея мысли предосудительны для будущности этого красиваго мальчика.

Лэди Гленкора встала первая проститься. Она не хотѣла выказать желанія заставить герцога уѣхать. Если герцогъ рѣшился одурачить себя, она не могла ничѣмъ помѣшать ему. Но она думала, что этотъ маленькій надзоръ можетъ быть будетъ полезенъ и горячность ея дяди нѣсколько охладится этою помѣхою. Поэтому она уѣхала и тотчасъ послѣ нея уѣхалъ и герцогъ.

Мадамъ Гёслеръ, оставшись одна, сѣла на диванъ, поджавъ подъ себя ноги, какъ будто она была гдѣ-нибудь на Востокѣ, грубо откинула назадъ свои локоны, а потомъ крѣпко прижала обѣ руки къ бокамъ. Когда что-нибудь тяготило ей душу, она сидѣла такимъ образомъ цѣлый часъ, стараясь рѣшить, какъ ей слѣдуетъ поступить. Она почти никогда ничего не дѣлала необдуманно и ступала хотя смѣло, но осторожно. Она часто говорила себѣ, что такого успѣха, какого достигла она, нельзя было достигнуть безъ большой осторожности. А между тѣмъ она была вѣчно недовольна собой, говоря себѣ, что все сдѣланное ею было ничего, или хуже чѣмъ ничего. Что значило имѣть у себя за обѣдомъ герцога и лордовъ, обѣдать у лордовъ и герцога, если жизнь была для нея скучна и часы шли тяжело! А что если она поймаетъ этого старика и сдѣлается герцогиней — поймаетъ его посредствомъ его слабостей, къ невыразимому отчаянію всѣхъ, кто связанъ съ нимъ узами крови — сдѣлаетъ ли это жизнь ея счастливѣе, а часы менѣе скучными? Эта перспектива жизни на итальянскихъ озерахъ была не такъ привлекательна для нея, какъ для герцога. Если она и успѣетъ и явиться въ свѣтъ какъ герцогиня Омніумъ, что же выиграетъ она?

Она совершенно понимала причину посѣщенія лэди Гленкоры и думала, что по-крайней-мѣрѣ она выиграетъ что-нибудь въ торжествѣ, когда разстроитъ продѣлки такой искусной женщины. Эта борьба нравилась мадамъ Гёслеръ. Но когда она одержитъ побѣду, что тогда останется ей? Деньги у нея уже есть, положеніе она имѣетъ собственное свое. Она была свободна какъ воздухъ, и еслибы ей вздумалось во всякое время поѣхать на какое-нибудь озеро въ обществѣ, которое лично было для нея пріятнѣе общества герцога Омніума, ей не мѣшало ничто. Потомъ на лицѣ ея мелькнула улыбка — но улыбка грустная — когда она подумала о томъ, съ кѣмъ ей пріятно было бы глядѣть на цвѣтъ итальянскаго неба и чувствовать пріятность итальянскаго вѣтерка. Притворяться, будто это ей нравится, съ старикомъ, розыгрывать восторгъ любви съ дряхлымъ герцогомъ, который едвали бы повѣрилъ розыгрываемой ею роли, не могло быть для нея привлекательно. Она еще не знала удовольствій любви. Она выросла, какъ она часто говорила себѣ, для того чтобы сдѣлаться суровой, осторожной, себялюбивой, имѣющей успѣхъ женщиной, безъ всякой помѣхи или помощи отъ подобнаго удовольствія. Можетъ быть, еще не поздно для нея воспользоваться этими удовольствіями безъ эгоизма — съ полнымъ самоотверженіемъ — еслибы только могла найти приличнаго себѣ спутника? Былъ одинъ человѣкъ, который могъ быть подобнымъ спутникомъ, но герцогъ Омніумъ конечно имъ быть не могъ.

Но сдѣлаться герцогиней Омніумъ! Успѣхъ на этомъ свѣтѣ значитъ все. Въ груди мадамъ Гёслеръ былъ написанъ черный списокъ именъ многихъ женщинъ, которыя выказали ей презрѣніе, оттолкнули ее, нанесли ей глубокую обиду, и мадамъ Гёслеръ говорила себѣ часто, что ей было бы пріятно отмстить тѣмъ, кто обошелся съ нею съ презрѣніемъ. Она думала, что сдѣлавшись герцогиней Омніумъ, она можетъ отмстить легко. Лэди Гленкора обращалась съ нею хорошо, и она не имѣла такого чувства противъ лэди Гленкоры. Сдѣлавшись герцогиней Омніумъ, она будетъ нѣжнымъ другомъ лэди Гленкоры, если лэди Гленкора согласится. Но если маленькій поединокъ между ними окажется необходимъ, то разумѣется поединокъ долженъ быть. Въ такомъ важномъ дѣлѣ женщина разумѣется не ждетъ фальшивыхъ чувствъ въ другой женщинѣ. Она и лэди Гленкора поймутъ другъ друга и, конечно, будутъ другъ друга уважать.