Финляндская революция

Соединившись с частями, находившимися в Коувола, мы образовали фронт в Коскениска, где сдерживали наступление белых. Через несколько дней мы оставили Коскениска и перешли к церкви в Пити, где опять образовали фронт.

Теперь мы получили приказ о переводе отрядов спешно на восток. В то же время было получено известие о потере Уусикюля. Вскоре мы получили приказание перейти в Коувола, куда мы отправились через заводы общества Кюммеле.

По прибытии в Коувола отряды, пришедшие из Хейнола, были отправлены тем же путём обратно к церкви в Пити задерживать наступление белых.

Мы всё же отдохнули немного на заводах в Кюммеле. Рабочие расходились как рал после празднования первого мая. Среди них нельзя было встретить ни одного молодого здорового

мужчины. Были лишь старые изнурённые пролетарии, женщины, дети и молодые работницы. Все способные носить оружие мужчины нахо­дились на фронте.

Вскоре после того, как наши отряды дошли до церкви в Пити, было по­лучено сообщение, что белые завладели заводами Кюммеле. Мы продолжали в Пити огонь в течение суток, после чего нас вызвали в Коувола

Немедленно по прибытии в Коувола оставшиеся там отряды собрались с фронта на поезд, на котором мы отправились в Котка.

В Котка произошла сдача красногвардейцами оружия белым.

Там сложили в кучу свои винтовки - свою единственною защиту - и отряды с фронта в Хейноле.

А. Т–н.

О действиях Финляндской Красной гвардии в районе среднего фронта в 1917

- 1918 г.

Мировая Война бушевала уже четвертый год, ухудшая до крайности условия жизни наёмных рабочих. Кроме того, находящаяся у власти буржуазия издавала в условиях военного времени исключительные законы, посредством которых у рабочих отнималась свобода собраний и слова. Таким образом на рабочий класс был прямо надет намордник. Он не мог теперь даже посредством своих организаций требовать улучшения своего положения. Таким образом даже самые индифферентные рабочие увидели, что произойдёт тогда, когда рабочий класс окажется в полной зависимости от воли буржуазного правительства и работодателей, и откуда можно ждать помощи..

Когда потом Русская февральская революция 1917 года устранила и у нас наиболее угнетающие законы и вернула нам свободу собраний и слова, то нельзя удивляться той лихорадочной деятельности, которая после того пробудилась в рабочих массах: Долгая бездеятельность, как бы пробуждение от дурного сна, вступление в организации новых масс, - всё это вместе с усиливающейся продо­вольственной нуждою привело к тому, что организационная деятельность стала гораздо более обостренною и резкою, чем прежде.

Во время этих лет угнетения отношения между буржуазией и рабочим классом стали резко противоположными. Это доказывалось, между прочим, тем, что когда у нас в Валкеала устраивались по инициативе рабочих и кого угодно общие гражданские собрания, то на них произносились самые резкие речи. Когда, напр., представители буржуазии на собраниях делали компромиссные предложения, то говорилось прямо: “нас теперь не обманешь, как во время все­общей забастовки я 1905 году”. С другой стороны, когда нижеподписавшийся состоял предстателем организованных рабочих во многих комиссиях, которые основывались для сохранения обще-коммунального равновесия под всевозможными названиями, и когда нам на собраниях обществ давались наказы для этого, то эти наказы и сообразно с ними и наша деятельность являлись такими, что представители буржуазии получали повод говорить, что “с вами больше никто не может сойтись”. Несмотря на всё это, хота наша деятельность была уже так резка, как она может лишь быть в парламентарном обществе, мы, поверенные лица, должны были слышать самые резкие обвинения и угрозы по поводу того, что мы будто бы ведём соглашательскую политику с буржуазией.

Когда положение обострилось до такой степени, что мы основали “Гвардию порядка” для защиты требований и прежних завоеваний рабочего класса и в противовес буржуазным белым гвардиям, то нам не нужно было совершенно агитировать за вступление я гвардию. Достаточно было лишь об’явить, что там-то и там-то будет сделало измерение роста и произведена регистрация, как уже роты образовывались как бы сами собой. И уж доставалось же тому товарищу, кото­рый осмеливался сказать, что вооружённая борьба противоречит тактике социал-демократии. В достаточно сильных выражениях ему об’ясняли, кто меньшевик, а кто большевик.

Я рассказал вышеизложенное потому, что у нас и теперь ещё находятся «социалисты», которые утверждают, что революция была вызвана искусственно и что её можно было бы ещё избежать. Напротив, у нас дело обстояло так, что массы говорили: «теперь мы пойдём, идите вы, руководители, с нами, если хотите».