Финляндская революция

Сотнями убивали пленных на улицах, во дворах, в парках, в сараях. У пленных отнимали часы, сапоги и деньги. Попавшие в плен должны были провести целые сутки без крова, не говоря уже о пище, которую многие получили лишь на пятый день после сдачи.

Через укрепления в Уура небольшой части беженцев удалось пробраться морем в Россию. Начальник укрепления в полном согласии с командованием считал в тогдашних условиях задачей находящихся в Ууpa держать путь отступления свободным. Он сообщил в Выборг, чтобы оттуда посылали людей и товары в Уypa, поскольку обстоятельства этого требуют, для дальнейшего их отправления. Но, к несчастью, это не было во время исполнено. (Безрезультатными остались также усилия переехавшего в Петроград высшего военного командования послать из Петрограда в Выборг пароходы для перевоза отступающих частей. Пароходы ус­пели сделать лишь один рейс в Кронштадт. В состав тих пароходов входили: один океанский транспорт, четыре пассажирских парохода, два буксира и проч. То, что могло в них поместиться, спаслось в Кронштадт, где гвардейцы были вооружены и могли продолжать путь в Петроград. Некоторым удалось спастись сухопутным путём из Выборга. Остальные достались в плен белогвардейцам.

Первая стадия финляндской классовой войны была таким образом окончена. Международный империализм запустил впервые на самом деле свои кровавые когти в спину финляндского рабочего класса. Революционный рабочий класс был и духовно и материально слишком слаб, чтобы бороться против полчищ, тогда когда русский пролетариат не был в состоянии спасти финляндский рабочий класс, хотя и хотел этого, а германский пролетариат не хотел помочь, хотя бы и мог. В открытой борьбе после трёхмесячной зимней войны финляндский пролетариат был на этот раз разбит. Международный империализм торжествовал. Он принялся теперь за кровавую месть.

Впечатление на фронте в Виллула.

2-го февраля наш гельсингфоргский отряд (1.4.4.) получил приказ о выступлении. В том одеянии, в каком нас застал приказ, мы устремились с радостью на поезд, не зная даже, куда нас отправляют. Но главное ведь было - принять скорее участие в борьбе против проклятых палачей рабочего класса. В Таммерфорсе мы получили немного одежды и отправились вместе с гельсингфорским А отрядом в Люлю, откуда продолжали путь в деревню Пюнпози. Там нас слегка побили, да и неудивительно: ведь мы не были опытны в этой профессии. Наши враги же уже месяцами готовились, тратя на это миллионы марок финляндских народных денег. Верхние круги нашей партии не считали этого - что было главным - столь важным делом, как прочие свои заботы. Некоторые группы в этих кругах вели всё ещё торг с буржуазией, хотя уже, особенно пос­ле ноябрьской забастовки, было ясно, что белогвардейцы готовятся к гражданской войне. Они и теперь укрепили свой “Северный ключ” обдуманно.

Получив такая образом своё боевое крещение, мы стянулись 7-го февраля в Люлю, где принялись собирать убитых, раненых и заблудившихся. Нам при­шлось при этом наблюдать страшные подлости белогвардейцев которые выказывали своё геройство, расстреливая наших безоружных санитаров, мужчин и женщин, имевших знаки Красного Креста. Кроме того эти палачи пытали и мучили попавших в их руки пленных.

Из Люлю мы перешли вечером 9-го числа в Коркеакоски. Это было вызва­ло распространившимся среди наших провокационным слухом, будто мы бу­дем окружены. Мои разведчики были, правда, отправлены на разведки и мой от­ряд вместе с местными красногвардейцами ожидал их прихода. Они сообщили, возвратившись, что никакой опасности нет, но так как “решение всех” было - идти, то пришлось подчиниться. Я уже и так слышал, что „теперь живём демократически, а не под диктатурой” и что „одного человека не долго убрать с до­роги”. Это было тяжело перенести, так как я знал, что мы делаем несправедливо, оставляя местных красногвардейцев, в числе около тридцати человек, одних защищать позицию. Они и до этого уже оборонялась от наступления белогвардейцев при помощи дробовиков и разрушая железную дорогу.

Начальником фронта в то время был назначен тов. Карьялайнен, у которого был хороший порядок. И отряд его подчинялся ему, как вообще следует солдатам. Мы же Направились к Таммерфорсу и оттуда в Гельсингфорс, где в рабочем доме я дополнил свой отряд. Перед построившимися гвардейцами и сказал неболь­шую речь о важности нашего дела и об’яснил, каких людей это дело требует Предложил тем, которые боятся или не желают исполнять поручений, перейти на другую сторону. Очень немногие перешли, но большая масса дала торжественное обещание в том, что исполнят свои обязанности, как и исполнили.