Фирс Фортинбрас

Мы сидели в ресторане «Узловой» – место это пореспектабельнее «Бубей» (или «Пик»? – теперь уже путаю). От дома Хунглингера досюда было минут тридцать на машине, и всё это время Буткевич за рулём своего «Опеля-Вектры» нёс пургу на тему частного предпринимательства. Я узнал, что помимо продюсирования нашего сериала он продаёт одежду из кожи – у него есть «Вторая кожа», магазинчик в торговом центре: преимущественно кожа для женщин – если мне понадобится юбка из кожи, милости просим, отдаст без наценки. Рассказал, как обходят налоговую. Причину доверия отгадать я не мог, в какой-то момент мне показалось, что он хочет предложить стать его компаньоном. Он был обходителен (если так можно о том, кто за рулём). Его беспокоили мои колени, дважды интересовался, удобно ли им (ноги у меня длинные). Но вот заговорил о Феликсе, фонду которого сериал обязан съёмкой, – как легко разрулил этот Феликс, когда был наезд на Буткевича. И понял я, что героем двух-трёх часов будет Феликс.

Мы, говорю, сидели в «Узловом». Разглядывали меню. Представляю себя за этим столом в роли внимательного, заинтересованного слушателя, потребителя конфиденциальной информации, хотя роль моего визави была куда ярче. Ох как он важничал!

– «Абсолюта» ноль пять, печёную утку, салат с языком?.. Нет возражений? Так победим!

Можно и так. Я всеяден.

– Будьте спокойны, вызову человека, сядет за руль, отвезёт.

Величая официантку деточкой, Буткевич сделал заказ. Предложил мне «верблюда», реклама которого оживляла вид из окна перед нашим столом, и со словами «вы не девушка, я не педераст» протянул огонёк зажигалки. Тогда курить в общественных местах разрешалось.

– Не сомневаюсь, Никита, вы кое-что знаете о нашем предприятии неоглашаемое. А может, и нет, это не важно. Расскажу вам о Феликсе. Мы с ним когда-то вместе учились. Ездили в стройотряд. В Республику Коми. Я был, представьте, завхозом, а он мастером. Это штаб. Командир, комиссар, мастер, завхоз, – загибал пальцы Буткевич, – это штаб стройотряда. Плюс доктор. Остальные работают. То есть физически. А мы штаб. Давно это было. Но время быстро летит.

Я кивнул: время быстро летит.

– Ну вы, положим, не знаете, как быстро время летит, – усмехнулся Буткевич. – Вам и тридцатника нет. Это не возраст.

Я бы не стал ему сейчас возражать, а тогда хотел, но тоже не стал.

– Командира убили, – произнёс негромко Буткевич. – В позапрошлом году. Редкоземельные металлы. Опасный бизнес.

Невольно кивнул. Впрочем, он не заметил.

– А Феликс мастером был. Понимаете? Мастер – это тот, кто закрывает наряды. С этой стороны мастер, с той – прораб. Прораб ПМК.

Я внимательно слушал. Степень важности разговора задаётся, бывает, отдалённостью приступа, это известно.

– Знаете, что такое ПМК? Передвижная механизированная колонна.

Знал когда-то. Кивнул.

– Короче, мы знакомы давно. Пуд соли съели. Можно ли нас назвать друзьями? В известно степени да. Но мы друзья по деловым отношениям. «Деловые люди», помните? «Дороги, которые мы выбираем», так у О’Генри? Отличный рассказ. А какое было кино! Какие фильмы снимали! Это бессмертное: «Боливар не выдержит двоих». Прекрасно. Но не про нас. Это совсем не про нас. Наш Боливар выдержит всё.

Нет возражений. Оценил афористичность улыбкой признания. Он продолжал:

– Феликс – птица другого полёта. Прямо скажем, не я. Он стратег. Богатейший жизненный опыт. Феликс как Феникс – его истребишь, он вновь возродится. Из пепла! Фармацевтика – только одно направление. Но перспективное. Ты ведь знаешь. Тебе уже рассказали? Я знаю: ты знаешь. Да?

Я повёл головой неопределённо. Вряд ли знаю, но мы вообще-то о чём?

– Военные наработки. Космическая медицина. Точнее некуда. Усекаешь, ветер откуда? Уже достаточно, чтобы не распространяться. Нет, не всё развалилось, кое-что удаётся спасти. Спасти и развить. На таких, как Феликс, мир держится. А могло бы уйти за границу. Вот. – Он достал из внутреннего кармана пиджака. – Этой бутылочке цены нет. Три капли в день.

Маленькую такую держал в руке, без этикетки. Прозрачная жидкость заполняла пузырёк до половины. Крышка-пипетка.

– Год назад я выглядел стариком. Сейчас у меня молодая любовница. Ферштейн? Разумеется, между нами.

Я кивнул понимающе.

– Посмотрите цвет кожи – сравним у меня и у вас. Ничего не хочу сказать. Но не забывайте о возрасте. О номинальном!

Он поставил на стол бутылочку – между солонкой и пепельницей. Я подчинился: уставился на неё с показным интересом, потому что мне время отпускалось на это – Буткевич молчал. Он сам любовался ею.

– Этот пузырёк – как ты думаешь, сколько? Я скажу. Две тысячи зелёных. Нехило? А год назад стоил пять. Рокфеллер и миллион отдал бы, да где ж такое возьмёшь? Опытная партия. Практически штучный товар. Будет, конечно, дешевле. Производство наладится – подешевеет сильно. Феликс над этим работает.

Нам принесли графин с более традиционным и менее дорогим напитком, закуску. Буткевич по стопкам разлил.