Фирс Фортинбрас

– Бросил, но не совсем. Раз такой разговор, то я с удовольствием. За что, друг Никита? За здоровье? Нет, нет! За молодость! За молодость, чёрт побери! – воскликнул Буткевич и проворно со мною чокнулся.

Исполнили должное с подобающей моменту синхронностью.

– Эликсир молодости? – спросил я про то, что в бутылочке на столе, и угадал.

– В точку! Откуда ты знаешь?

– Так видно же. – Я пошутил.

– Эликсир молодости, он и есть. Военные разработки для членов Политбюро. Гриф «совершенно секретно» был. Чуть-чуть не успели, а то бы и сейчас Брежнев здесь правил. Теперь всем Феликс владеет. Вложился в оборудование, содержит лабораторию. Учёным зарплату даёт. Всё Феликс в руки взял. В свои! Это прорыв. Это тебе не газ там какой-то, не нефть. Это круче, гораздо круче! Наше достояние, наше! Как тебе товарный знак – «Эликсир жизни»? Что лучше: «Эликсир молодости» или «Эликсир жизни»? Не спорь. «Эликсир жизни». Так лучше, не спорь.

Я не спорил. Внимал.

– Кстати, алкоголь не возбраняется. Противопоказаний нет. Кроме возрастных ограничений снизу. Детям вреда не будет, но им пока что не надо. А взрослым главное – натощак. Три капли в день.

Я сморгнул недоверие – взгляд доверчивее стал. Буткевич заметил, оценил и продолжил:

– Не только для стариков. В принципе, чем раньше, тем лучше. Можно начать с двадцати четырёх – двадцати шести, например. Как витамины. Капля в день натощак – для профилактики.

– Чего, – я спросил, – профилактики?

– Как чего? Профилактики старости!

Я ещё раз голос подал.

– Круто, – сказал.

– Круче некуда, – ответил Буткевич. – Круче совсем не бывает. Феликс – гений. Изучил медицину, фармацевтику, микробиологию – сам. У него знаний на пять докторов наук. Добавь сюда предприимчивость. Добавь одержимость идеей. Тревогу за судьбы мира. Не представляю, какое спасибо должно будет сказать ему человечество. Да и нам, Никита. Мы тоже с тобою причастны. Я верю в успех сериала. Потому что сначала – для нас, для наших соотечественников. Они заслужили. Это нашей науки прорыв. И заметь – нашей культуры. А потом можно туда – за валюту. Нам есть чем гордиться. Что значит патриотизм. Истинный патриотизм, а не матрёшки разрисованные!..

Я уже приспособился есть и слушать одновременно, у меня получалось. Он продолжал:

– Мы живём в одном доме, видимся каждый день. У него квартира этажом выше моей, но это секрет. Чтобы сесть на дно, когда надо. Мало ли что. Оттянуться. Чтобы никто не мешал. А сколько домов у него и где, я тебе не скажу. Не спрашивай.

Ем, киваю – не спрашиваю.

– Сериал – моя идея. Это я его убедил. Давно мечтал снять. Что-нибудь между Штирлицем и Тарковским. Да, ты прав, у Тарковского нет сериалов. Так и у Бергмана нет, и у Феллини. Но мы о них помним. Это вехи для нас. Небольшой такой, серий на двадцать. Пока. А тут чудо-фонд прорывных инноваций. Он мне рассказал о своём эликсире, я ему сразу – встречный проект. Чудо-фонд, капитал и главное – зритель, зритель, голодный до здравого смысла. Зрителю хочется видеть себя на экране. Плакать, смеяться. Себя узнавать. Чтобы стал сериал частью жизни. А жизнь сложна. Сложна и опасна. Тут куда ни кинь камень, всё против нас. Депопуляция. Смертность. Он сказал: хорошо, я плачу, но как рекламировать будем? Я сказал: не прямо. Жизнь показать во всей её полноте. Моё ноу-хау – я придумал специалиста, такого не было ещё. Четыре минуты после финальных титров. Как бы в студии, за столом, обстановка приватная – объясняет проблему. Идея – как выжить. Ты понимаешь замах?

Да, понимал.

– Обсудили проблемы по сериям. Во всём должна быть постепенность. Первая серия – какая проблема? Разрыв поколений. Вторая – некоммуникабельность. Третья серия – как не лишиться квартиры. Здесь выступает юрист. Актуальная тема. В четвёртой – потеря работы. Тоже можно юриста. Ну и так далее, принцип понятен. «Дорожная карта» для сценариста. Но проблемы – не догма, можно варьировать. Как пойдёт. Здесь же в четвёртой – первая смерть. Как бы вводная. Спорно – да, допускаю. Возможно, он поспешил. Хотели с пятой начать. Но логика есть. Мы все смертны. В четвёртой смерть ещё не генеральная тема. А вот с пятой – пора. Пусть доктор что-нибудь скажет. Вот мы и обдумали план. Распределили по сериям. План приблизительный. Инсульт. Диабет. ВИЧ. Старческое слабоумие, дорогой мой Никита, или, как теперь говорят, деменция. Ну и так далее, ты всё понимаешь.

Он приподнял стопку, посмотрев мне в глаза, – я приподнял, мы выпили.

Мне захотелось рассказать, как я продавал амперметры.

– Хочу рассказать, как продавал амперметры…

– Амперметры – другое. Заметь, никакой прямолинейности. Всё опосредованно. Не в лоб. Допускаю и такую проблему: в чём смысл жизни, Никита? Марьяна на это пойдёт. Но что скажет специалист?

Нам принесли горячее.

– Можно священника пригласить. Почему бы и нет? С другой стороны, – возражал сам себе Буткевич, – церковь отделена от государства. Лучше философа.

С этим я внутренне согласился, одно меня беспокоило: при чём тут я?

Он словно прочитал мою мысль:

– Теперь о тебе.

Убрал пузырёк со стола.