Физическое воспитание

В машине рядом с незнакомым мужчиной иметь грудь кажется еще хуже, чем коленки. Каталина была бы рада скрестить руки и отгородить свою грудь от его взгляда, но, как ей ни страшно, она не хочет его оскорбить. Может, никакой он не насильник, и, как диктует ей воспитание, не следует делать ничего такого, что могло бы задеть его чувства (или подать ему идею). Хоть бы он не догадался, что я ему не доверяю, говорит она себе, а то вдруг он просто решил меня проверить. Вот только на что проверить? На доступность? Некоторое время Каталина наблюдает за проплывающим мимо пейзажем. Она что угодно отдала бы, лишь бы сейчас возвращаться в город на автобусе, сидеть, прислонясь головой к стеклу, и представлять, что идет дождь и что она в клипе Криса Айзека, в роли самого певца, а не красотки модели, и без всяких там непонятных чувств.

Мужчина сует руку в карман рубашки и вытягивает наружу пачку «Фортуны». Не отпуская руль, он ковыряется в ней пальцами, доставая сигарету. Каталина замечает, как он сперва облизнул губы, чтобы фильтр сразу к ним приклеился. Папа делает точно так же. Выходит, этот мужчина, как папа, тоже человек. Он роется в том же кармане в поисках огня. Со второго щелчка зажигалки он прикуривает и затягивается глубоко-глубоко, так что весь рот заворачивается внутрь. Каталина присматривается к нему: вдруг получится вычислить его истинные намерения. Поймав ее взгляд испуганного мышонка, мужчина опять заливается хохотом и показывает челюсти: все зубы на месте, безупречной формы, но далеко не белоснежные (разве что по контрасту с темными деснами). Какими бы они ни были, эти зубы вызывают у нее отвращение, она тысячу раз предпочла бы кривые зубы Хуана – мальчика, с которым познакомилась в лучшие выходные своей жизни. На самом деле у Хуана кривые только нижние резцы, и вообще она не знает, с какой стати сейчас вспомнила про его зубы и почему стала с ним встречаться. Может, из-за эйфории той субботы? Или потому, что он дал ей свой телефон и она чувствовала, что теперь обязана ему позвонить? Потому, что имена «Хуан» и «Каталина» хорошо смотрелись рядом в кружочке? Потому, что по Хуану сходили с ума все девчонки в классе? Для того, чтобы ее не называли лесбухой? Чтобы мальчики из школы увидели ее с ним и прекратили играть с ее попой в «трону – не трону»? Или потому, что Сильвия завела себе парня, а она не хотела отставать? Или чтобы не ходить так часто в гости к Сильвии? Или чтобы прийти к ней и отец Сильвии увидел Хуана? Да даже необязательно, чтобы увидел: достаточно при отце подруги несколько раз упомянуть Хуана, как будто имя одного мужчины служит заклинанием, оберегающим от остальных.

У Хуана челюсть с дефектом. Прямо посередине один из нижних резцов находит на другой, поэтому челюсть у него немного выдается вперед, а звук «с» у него получается такой насыщенный, неестественный, как выстрел дробью в первый день сезона охоты на мелкую дичь. Может, он совсем не поэтому немного брызгает слюной, когда разговаривает, но Каталина считает, что дело именно в зубе. Когда они начали встречаться, она все время смотрела на этот зуб. Эта аномалия вызывала у нее отвращение и в то же время притягивала; еще Каталина обратила внимание на желтоватый нарост, соединявший этот резец с двумя соседними. А прямо за ним рос еще один зуб, дополнительный, почти незаметный, но она высматривала его всякий раз, как Хуан открывал рот. Он часто замечал, как она наблюдает за движением его губ, и тогда Каталина отводила взгляд, чтобы он не спросил, что это она так зачарованно разглядывает. Хуан ей нравился, потому что на самом деле не нравился: он был совершенен в своем несовершенстве, и поэтому она полагала себя освобожденной от обязанности казаться совершенной, как требовали мама и журналы, которые покупали одноклассницы. Хуану же, наоборот, никто не говорил, что он не идеален, и даже складывалось впечатление, что он убежден в собственной безупречности или как минимум считает, что достоин в жизни всего лучшего. Может быть, поэтому, провстречавшись с Каталиной почти четыре месяца, Хуан счел, что теперь может притязать на нечто большее, чем поцелуи.

– Ана говорит, что в натуральном виде оно лучше всего.

– Кто – оно?

– Ну, это дело.

– Какое еще дело? – не унималась Каталина, притворяясь, что не поняла.

– То самое, каким моя подруга Ана уже занималась с Карлосом. Она говорит, в первый раз лучше без резинки.

Каталина наморщила нос, как человек, который, войдя в дом, обнаруживает, что где-то наступил кроссовками в собачье дерьмо.

– Потому что с резинкой – это неестественно, – продолжал Хуан. – От этого даже бывает этот, как его, профилактический шок.

Может, у него это и вызовет шок, но позволить, чтобы ей совали внутрь чужую часть тела (да еще, возможно, не очень чистую), – ни за что, подумала тогда Каталина. Она не стала спорить с Хуаном, потому что не хотела задеть его чувства или дать понять, что эта тема не вызывает у нее ни малейшего интереса.