Физическое воспитание

Прошла неделя. Девочка бродила из комнаты в комнату, волоча за собой шлейф волос, которые она собирала как могла, занималась работой по дому, ходила в сарай кормить шелкопрядов и все гадала, почему же родители не возвращаются. Может, остались жить при дворе и забыли про нее? Скоро в доме кончилось все съестное, и девочке оставалось только жевать те же тутовые листья, которыми питались гусеницы. Однажды она, забравшись на тутовое дерево, набивала себе живот и тут заметила, что по саду к ней идет колдунья. Та сразу поняла, кто сидит на дереве, как только увидела свисающие до земли волосы. Колдунья сказала, что даст ей волшебное снадобье, которое вернет волосам прежний цвет. А за это девочке надо будет принимать капельку черного зелья и остригать волосы, когда колдунья попросит, – она знала, что сможет с немалой прибылью продавать их соседям. Но девочке надоело, что все вокруг хотят извлечь выгоду из ее головы, и она отказалась. Когда колдунья ушла, она слезла с дерева и пошла в сарай с целой охапкой листьев. Там шелкопряды уже плели свои коконы. Но на этот раз она не стала ничего подготавливать для варки коконов, а оставила их в покое – пусть лежат сколько нужно, пока не придет им время вылупиться. А потом, когда появятся бабочки, она откроет в сарае двери и окна и выпустит их на волю. И так ей стало грустно из-за того, как она прежде обращалась с шелкопрядами – ничуть не лучше, чем обращались с ней самой, – что девочка решила: она сама не заслуживает другой участи. И вот она собрала свои волосы и принялась плести из них большое-большое одеяло, чтобы укрыться им с головой и исчезнуть. Утомившись, она заснула и так и пролежала всю зиму, не шевелясь. А в канун своего пятнадцатого дня рождения наконец проснулась. Девочка открыла глаза и потянулась так сладко, что разорвала свое запылившееся одеяло. Волосы ее стали светлыми и тонкими. Она ловко вскочила на ноги, легкая, будто только что с прогулки. Теперь, когда волосы не лежали грузом у нее на спине, она могла наконец распахнуть крылья и взлететь. Налетели два ветерка, подхватили девочку-мотылька и унесли далеко-далеко, тут и сказке конец, а кто слушал – молодец.

Через две недели после того как Каталина сходила постричься, она стала урод уродом. Подходя к зеркалу, она каждый раз чуть не плакала и гадала, скоро ли отрастут волосы. Когда мама, глядя на ее страдания, повторяла: «А я тебе говорила», – Каталина вспоминала сказку про девочку-мотылька, и ждать становилось легче. Но прямо сейчас она, наоборот, предпочла бы оказаться обритой наголо и снова чувствовать, что она урод уродом, пусть даже у нее нет крыльев, чтобы вылететь в окошко.

Из всех частей, из которых состоит нога, колено, наверное, самая невинная, думает Каталина. Она вспоминает, как часто ее колени в детстве бывали обнажены – не просто не прикрыты одеждой, а ободраны и расцарапаны из-за того, что она маленькая вечно по-дурацки падала. Она столько времени не бегала и даже не выходила гулять, что достаточно было пробежаться пару раз туда-сюда – и она шлепалась на землю. Колено – это же просто сустав, так? Но сейчас ей кажется, что это нечто большее, хотя бы потому, что водитель почти не убирает руку с ее колена – будто забыл, где рычаг коробки передач, а где коленная чашечка Каталины. Она и не задумывалась о своей коленке, пока кто-то другой не придал ей смысл своей рукой. Своей волей.

Мужчина снова оглядывает ее с головы до ног и задерживает взгляд на вещах, которые она прижимает к груди. Он убирает руку с ее колена, хватает рюкзак и толстовку и швыряет их на заднее сиденье.

– И не ограблю я тебя, – с хохотом говорит он, увидев, как она вздрогнула.

Мужчина на несколько секунд возвращает глаза на дорогу, качая головой в ответ на какой-то незаданный вопрос, а потом снова глядит на Каталину все с той же полуулыбкой. Он заново ее исследует, приглядываясь к деталям, – может, пытается угадать ее возраст или понять, как такая юная девушка решилась ловить попутку, в наши-то времена. Каталина пытается посмотреть на себя его глазами. Высокая, с каштановыми волосами неопределенного оттенка, еще более непослушными, чем обычно, наверное, из-за дорожной пыли. Под мохнатыми бровями – темные глаза, круглые, как у брошенного щеночка. Нос большой, это да, но он хотя бы прямой; вот если бы она родилась с клювом, это была бы драма, только другая, с отчетливой целью: накопить на операцию, чтобы его уменьшить, привести к стандартному виду, сошлифовать кусок кости, чтобы мир перестал ее терзать. Тонкие губы – одна из тех частей тела, которые ей в себе нравятся; ей кажется, они выглядят аристократично. Острый подбородок. Длинная шея, торчащие ключицы… Взгляд мужчины задерживается на уровне ее груди, и Каталина радуется, что носит теперь более свободные футболки, чем несколькими месяцами раньше, хоть мама и говорит, что она выглядит как клоун.