Читаем Фламенка полностью

И плачется, что в ту влюблен,

4900 С кем и знаком-то не был он".

Алис не в силах, вняв рассказу,

Терпеть, и речь такую сразу

С одушевленьем повела:

"Но от какого ж был бы зла

Еще он в этакой печали?

Побили б или обокрали

Его, винить не стал бы вас.

Я в нем влюбленного тотчас

Узнала из-за этих жалоб,

4910 Иначе вас смущать не стала б

Заране; не любви примет

Искать вам надо, но ответ".

- "Дружок, тут не над чем уму

Трудиться - я спрошу: _к кому?_

Знай я, _к кому_, так достоверно,

Как то, _с чего_ ему так скверно,

И будет у меня тогда

Сильней, чем в первый раз, нужда

В советах". Ей Алис: "Все благи

4920 Советы, если в каждом шаге

Согласье нужно вам обоим.

Ничто не справится с настроем

Таким, как ваш, в стремленье к цели

Лишь сами б вы не захотели

Дать знать, что сердце на замке.

Вы вспомните о муженьке

Как дик он, как всегда он строг.

Но к вашему же благу бог,

Чтоб вкус придать особый счастью,

4930 Вас одарил теперь напастью.

Чтоб впредь блаженней было, ныне

Удел ваш - быть при господине.

По воле бога, день придет,

Когда обилие невзгод

Должно приправой стать к усладе,

Не плачьте, будущего ради!"

И вот, Фламенка в воскресенье:

"_К кому!_" - беря благословенье,

Шепнула, подгадавши к мигу,

4940 Когда могла уткнуться в книгу.

Гильем чуть из себя не вышел,

Когда ее _к кому?_ услышал;

Он думал: "Милостивый боже,

Сказать _к кому?_ - с насмешкой схоже.

Иль сомневается она

В том, что любовь моя честна?

Ведь ясно, что по ней тоскую,

А не корю пред ней другую,

Я покорился ей одной,

4950 Дав власть распоряжаться мной.

Но коль она заставить хочет

Открыть ей, что меня так точит,

Я все скажу: из-за нее

Страданье я терплю свое,

Из-за нее меня нещадно

Амор терзает, но отрадно

Настолько вместе с тем мученье,

Что не хочу я исцеленья".

Фламенка и ее подружки,

4960 Отнюдь не дурочки-простушки,

Приятных множество бесед

Вели втроем: любой ответ

Припомнив, повторяли вслух,

Так что огонь любви не тух.

В день самый Троицы Гильем,

Благословенье дав, пред тем

Как к капеллану повернуть,

Успел: "_Да к вам!_" - дрожа, шепнуть;

Тогда она в душе сказала:

4970 "Не просят на правах вассала

Так о любви, но знатен он.

Я, верно, первая из жен.

Которую так просят: речи

Поспешны, считанные встречи,

Любовь с молитвой вперемежку.

Супруг мой зря затеял слежку

За мной и держит взаперти!

Нашла того я, кто найти

Поможет из тюрьмы мне выход,

4980 Нет мужу от присмотра выгод".

Так дама молвит погодя

Девицам, в комнату войдя

И как бы мучась от удушья:

"Что говорить теперь? Нарушь я

Устав игры - а завтра дать

Ему ответ могу опять,

Зло поступлю и неучтиво".

Вступает Маргарита живо:

"Коль вы откроете сейчас,

4990 Что, дама, на душе у вас,

Совет дадим мы, не робея.

Каков ваш вывод и затея?

Иль не дадите вы сеньору,

Что вас увлек - за что Амору

Спасибо, - вам служить, любя?

Ведь не найдете для себя

Вы никого, кто так же хочет,

Как тот, кого Амор вам прочит,

Вас от тюрьмы и мук избавить".

5000 Алис не может не добавить:

"А долгий ожиданья срок

Льстецам коварным только впрок,

Тому ж, кто силы тратить будет

Напрасно, это душу студит;

В затяжках корень многих бед.

И я такой даю совет:

Снять с сердца тайные покровы,

Дав знать ему, что вы готовы

Принять его дары благие,

5010 Коль он сеньор куртуазии.

Изыскан столь и ловок он

В таких делах и так влюблен,

Что вас, как и себя, не сгубит,

Ничем не возбудив - что любит

Он вас, а вы его - молвы.

Когда ж соединитесь вы,

Не будет пары ни одной

Такой, хоть солнце взять с луной.

Для вас он - солнце: светел, зноен.

5020 А мором ваш союз устроен

Разрушить может осторожность

Его. Допустите оплошность,

Прервав ответом неудачным

Игру. Пусть будет он двузначным,

Чтоб слышал зов сеньор в словах,

Но чтоб в его любви был страх".

- "Дружок, поправится ли вам,

Коль я вопрос: _Как быть?_ - задам?

Тут обиняк такой, что он

5030 Не может быть ни убежден,

Что я люблю, ни безнадежен".

- "Так точно ваш вопрос изложен,

Что он не должен быть забыт",

Ей Маргарита говорит.

- "Захочет бог, так удержу

В уме и завтра же скажу".

Назавтра, клятве той верна,

Благословенье взяв, она:

"_Как быть!_" - Гильему молвит глухо,

5040 Но слышно все. когда у слуха

Желанье слышать есть. Немедля

Он удалился: "Благ ли, бед ли

Мне ждать от этих слов, бог весть:

В них как бы и надежда есть,

И страх невольный к ней примешан,

Раз остаюсь я не утешен.

Как быть! - ни блага, ни вреда;

Как быть! - тут нет ни нет, ни да.

Но при желанье добрый знак

5050 В словах, которых смысл двояк,

Найти - в них больше да, чем нет.

Как тонко ею дан ответ!

Впрямь царственный у дамы ум:

Слов не бросает наобум,

Но в лад моим их подбирая.

Благой господь, во имя рая,

Что мне обещан, в соглашенье

Давайте вступим: приношенья

Мои все прежние в залог

5060 Того пускай любой пророк

Или апостол ваш возьмет,

Что весь французский мой доход

На новые мосты и храмы

Я дам, а вы мне - милость дамы,

Но чтоб она того хотела,

Иначе выхожу из дела

И не приму от вас ее,

Как и даров ................ {166}

От нашей щедрости великой,

5070 Стань даже я всего владыкой".

Неделя пролетела вмиг;

В _как быть?_ находит он родник

Отрады, жизни: ни изъяна

В ответе больше, ни обмана

Не видит, ни клубка причин,

Но только добрый смысл один:

"Господь храни меня от зла!

Вместо как быть? она могла

Перейти на страницу:

Похожие книги

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия