Читаем Фламенка полностью

5440 Тот, коим вами заражен".

Фламенка ей: "Скажи мне, этот

Диалектичный мыслить метод

Какого следствие урока?

Будь в арифметике ты дока,

Знай астрономию глубоко

И музыку - не много прока

Мне было б в том: но в медицине

Мастак ты! От тебя отныне

Нет тайн, и что таю в груди,

5450 Ты знаешь все - руководи!

Вот, больше нет меня с Алис,

Но три души в одну слились,

А все из-за того, кто будет

Защитой мне и боль остудит,

Его вина, что так длинна

Неделя: тянет дни она".

Лишь в день восьмой случилось ей:

"_Какой_?" - спросить; чрез восемь дней

Ему шепнуть было удобно:

5460 "_Придти_" - в ответ; сказать подробно,

Туда ль, сюда ли, он не мог.

Прошел до новой встречи срок,

И на святую Магдалину {174},

По установленному чину,

Могла Фламенка без труда

Гильему вымолвить: "_Куда_?"

- "_В дом ванн_", - он ей назавтра. Значит,

В том месте что-то он мастачит,

Фламенка поняла, и ход

5470 Какой-то, видимо, найдет,

Чтоб с нею повстречаться в ваннах.

Святых и бога в неустанных

Молитвах просит об успехе

Она и чтобы без помехи

Все сладилось; затем доклад

Подружкам делает. Те в лад:

"Хоть, дама, и приятна весть,

Купаться мы когда-невесть

Пойдем; ждать долго, вот беда".

5480 - "Так что же, мне спросить: _когда_?"

- "Да, дама, место не уедет

От нас теперь, пусть день наметит".

- "О том вот-вот могу его

Спросить - большое торжество

Во вторник дарит нам седьмица:

Иаков Компостельский {175} чтится".

В тот день ей удалось: "_Когда_!"

Спросить где нужно и когда,

Чем был он радостно всполошен,

5490 Ибо о дне свиданья спрошен.

Он мог ответить сразу ей,

Но дал бы выстричь крест {176} скорей

На голове иль лоб прижечь

Железом, чем словцо изречь

Иль звук издать решился б прямо

После того, как смолкла дама.

Четыре дня он ждет; сошед

На пятый к ней и свой ответ:

"_В удобный день {177}", - услышать дав,

5500 Он удаляется стремглав.

"Что ж, у меня хоть выбор есть,

Фламенка судит, - предпочесть

Тому, чтоб был недуг мой вечен,

То, чтобы разом был излечен

Мой дух больной, могу сейчас.

Приди туда я только раз,

И исцеление в Аморе

И в Радости найду от хвори,

Поняв, как жить мне не скорбя

5510 И разом вылечив себя.

Лишь бы ответ найти достало

Мне времени, его так мало,

Ведь только завтра и полдня

Для подготовки у меня;

Священник объявил с утра,

Что мы во вторник чтим Петра {178},

Календы августа грядут.

Коль на себя Амор взял труд

Соединить нас, пусть готовым

5520 Меня обрадует он словом".

Из храма выйдя, к госпоже

С вопросом, назван ли уже

День, Маргарита подошла;

Фламенка ей: "Как ты мила,

Подружка! День любой, зависит

От нас; но, я боюсь, превысит

Отраду новая тоска:

Как, свет дрожащий огонька

Гася, клубятся тучи дыма,

5520 Так скорбь, которой я томима,

Клубится, горечью туша

Свет страсти, коей ждет душа".

Алис ей: "Милующий всех

Бог множество создаст помех

Тому, чтоб свет любовный, в вас

Лучащийся, от тягот гас!

Страсть лучшие теряет свойства,

Коль страха нет иль беспокойства.

Страсть очищает скорби: гот

5540 Ей чужд, кто избегал забот.

Но страх, от коего б зачах

Восторг любви, - негодный страх,

А страх, от коего расцвет

Любви настал бы, - не во вред.

В том - дар цветка, в другом - листа,

В том - радость, в этом - маета.

И что вы любите - несложно

Узнать: вам страшно и тревожно".

- "Подружка, я и впрямь люблю.

5550 И кто бы знал, какой терплю

Я боли и тревоги гнет.

Терзает, в свой черед, и гнет

Меня Амор, и Страх, и Стыд,

И кажется, что норовит

Любой из них больней воткнуть

Иглу мне в спину или в грудь.

Не оставляет Страх в покое,

От дел остерегая, кои

Мой господин признать бы мог

5560 Худыми и меня бы сжег.

Стыд нудит делать все судом,

Да не столкнусь с людским судом.

А мор же учит, что в делах

Любви губили Стыд и Страх

И будут впредь губить отвагу.

Тот чужд любви, кто к ней ни шагу

Не сделал из-за сих помех

И сердце тем лишил утех.

Ведь как изрек Овидий встарь,

5570 Амор есть господин и царь {179},

Всех в мире обложивший данью,

И моему он враг шатанью.

Коль лен {180} во мне утратит он,

Ему обида, мне урон:

Лен конфискуя, коль оброк

Ему не будет отдан в срок,

Он действует как сюзерен.

Его ж, имеющего лен

Во мне, не в силах выгнать я:

5580 Чей лен, тех право и жилья.

Гонец им послан куртуазный

Узнать, как встречу: с безотказной

Приветливостью, иль сразив

Презреньем. Так гонец учтив,

Притом что требовать он вправе,

Что не сложить бы мне, раззяве,

Здесь головы, попав впросак:

На виноватых, знавших, как

Должно быть, больший, чем за тех,

5590 Кто ни о чем не ведал, грех.

Я знаю от судящих здраво:

Амор на дам имеет право,

Не на какую-то из дам

На всех; и знать полезно нам,

Что за своим в тринадцать лет

Приходит он; а коль, пришед

В шестнадцать, не получит вена {181},

Сей долг чреват отнятьем лена,

Коль не простит Амор того.

5600 До двадцати же одного

Не могшая хоть половину,

Треть, четверть долга господину

Отдать - не полноправный ленник,

А откупщик-иноплеменник,

Гонимый с присными из дому:

Он рад беседе иль приему

Случайному, как благостыне.

Спасаться должно от гордыни,

Пока есть время, даме каждой:

5610 Кто ошибется лишь однажды,

В другой раз дело сладить может,

Но ничего уж не поможет,

Когда перейдена черта

И не вернется красота

И юность. Снова б я и снова

Твердила: все решает слово

Одно: согласье иль отказ".

Перейти на страницу:

Похожие книги

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия