Читаем Фламенка полностью

Что - ту же! в тысячу б раз хуже!

Гильем и на девиц призреть

Успел, их попросив и впредь

Друзьями в деле быть совместном,

И, одарив вниманьем лестным,

Дал перстни, пояса, сережки,

Оплечья, ожерелья, брошки

И мускус - все, что красоту

5990 Их оттеняло, не сочту

Всего, даров было немало.

"Я жажду, - та и та сказала,

Служить на каждом вам шагу

И почитать вас, как смогу".

Слез удержать не мог Гильем,

Прощаясь: думал - насовсем,

И нестерпимо было горе.

Но нет, он их увидит вскоре,

Ибо к тем дням, когда он хочет,

6000 Фламенка ванны приурочит,

Недужной оказавшись вдруг.

Ему же мил ее недуг,

Живит его и сердце лечит,

А ей в неделю обеспечит

Четыре ванны, реже в храм

Пуская и к святым мощам.

Пока же слезы их сугубы,

И эту влагу сердца губы

Смешав, горчайшую из влаг

6010 Пьют, хоть и слишком - плакать так:

В любви сердечной тут причина,

Сокрытой от простолюдина.

Ей чужд и наглый ухажер

Жаль, что завел я разговор

О них, но столько их повсюду,

Что, вот, сказал, а впредь не буду.

Когда настал разлуки миг,

Друг к другу каждый вновь приник,

Припал, целуя горячо,

6020 Не зная, сделать что еще.

Давалась тяжко им разлука,

Во вздохах прорывалась мука,

Рыданье слышалось и крик.

Слов вымолвить не мог язык.

К Фламенке все ж вернулся разум

Настолько, чтоб сложиться фразам

Таким: "Друг нежный, не со зла

Я ничего вам не дала,

Но с тем, чтоб дать потом зараз

6030 Все, положась во всем на вас".

Ей выговорить это гладко

Не удалось из-за припадка

Рыданий; плач ее душил,

Но все ж сказать хватило сил

Так, что из этих понял слов он,

Как будет дар ему дарован.

Благодарит ее с поклоном,

Целует и плиту со стоном

Подъемлет, плача горько столь,

6040 Что язычок пронзила боль;

Что боль? удар листка, не боле,

Коль вспомнить поводы для боли

У той, что в ванной - дабы вид

Был должный - все еще стоит.

Но вот чело слегка омыто,

За колокольчик Маргарита

Взялась - так с места сигануть

Сумел ревнивец, что чуть-чуть

Не растянулся по пути

6050 И, дверь раскрыв, произнести

Не мог ни слова от задышки!

Жена ему: "Не понаслышке

Теперь, что ничего полезней

Нет ванн, мы знаем: от болезней

Избавлюсь я; уже сейчас

Мне лучше; но один лишь раз

Ничто; ведь по табличкам судя.

Прок может быть от ванны, буде

Число всех омовений в ней

6060 Равно числу недужных дней".

- "Что ж, дама, если вам не лень,

Купайтесь здесь хоть каждый день,

Смотрите сами, ваш каприз".

Тут громко говорит Алис:

"Сеньор, нужны купанья даме,

Ибо не выразить словами,

Какая нынче боль ее

Терзала, резь и колотье,

Какой озноб ее сотряс.

6070 Уж веры не было у нас,

Что выживет, но, слава богу,

Приходит, видим, понемногу

В себя - целебность этих вод

Одна ей пользу принесет".

Хитро вела она защиту,

Не упрекнуть и Маргариту

Малышку: уложив в кровать,

Забыться даме и поспать,

Чтобы утихла боль, она

6080 Велит; но даме не до сна,

Восторг любовный - сну помеха.

Ей замечает не без смеха

Алис: "Позвольте, а обед?"

Та, с сердцем радостным, в ответ:

"Иль не питье и не еда

Тот миг, моя Алис, когда

Я приняла на грудь свою

Возлюбленного? Иль в раю

Ведут о пище разговоры?

6090 Пир для меня - припомнить взоры

Его, в которых только страсть

Была и нега: ем я всласть

И, этой пищею чудесной

Полней, чем манною небесной

Сыны Израиля в пустыне {184},

Насытясь, укрепилась ныне.

Отрады сладкой я полна:

Так в сердце хлынула она,

Что рвется тесное, трепещет,

6100 И через край веселье плещет.

Я голод лишь один терплю

На близость с тем, кого люблю".

Меж тем, ревнивец подошел:

"Сесть не угодно ли за стол?

Ведь все давно уже готово".

- "Ах, дорогой сеньор, ни слова

Об этом, есть я не пойду,

А вы садитесь за еду",

С тем и выходит он, кляня

6110 День свадьбы, с коего ни дня

Себя не чувствовал счастливым,

Вот что такое - быть ревнивым.

Исчезни ревность, он бы мог

Избегнуть множества тревог

И не должна была б жена

Прикидываться, что больна,

Но шла бы, как хотела, к цели,

И оба мук бы ее терпели

Но то, что для него досада,

6120 Ей только радость и услада.

Но - "кто не знает, тот не знает".

Пьяня, Фламенку наполняет

Такой восторг, что в результате

Ей не найти, где край кровати,

Да посередке в сон-то с тем

И впала; мнится ей: Гильем,

Прося лобзаний, к ней идет,

Ее полуоткрытый рот

Дрожит: "Распоряжайтесь мной,

6130 Лежу в рубашке я одной".

Ей снятся сны такого рода

До н'арчимбаутова прихода.

Тут, разбудив ее легко,

Алис ей шепчет на ушко:

"Ах, дама, более ни звука

О вашем друге! Подниму-ка

Я вас, поскольку на пороге

Сеньор, он из-за вас в тревоге".

- "Подружка, ты скажи ему,

6140 Что я лежу и не приму

Его". Просить ее не надо,

Алис приказ исполнить рада.

Закрыв эн Арчимбауту вход,

Она такую речь ведет:

"Сеньор, избавьте от хлопот

Уснувшую: прямой расчет

Придти к ночи, когда она

Не будет так возбуждена.

Не надо бы шуметь теперь,

6150 Закройте поплотнее дверь".

- "Вы правы, - говорит сеньор

Эн Арчимбаут, - будь тем, кто хвор,

Благословенной сон подмогой".

- "А вы, сеньор, своей дорогой

Идите, сон ей не во вред:

Чтоб с аппетитом съесть обед,

Пускай подремлет лишний миг".

- "И впрямь", - ответствует старик {185},

С которым так она судачит

6160 И, выставляя в дверь, дурачит.

Пришлось убраться восвояси.

Смешно Фламенке, что в запасе

Слова, столь веские, нашлись

У девочки; она, Алис

Призвав, усаживает вместе

Перейти на страницу:

Похожие книги

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия