Fourth Screem

Не знаю, хитрость или какие-то другие причины заставили этого неис­то­­вого гонителя новых сектантов – последователей Иисуса – поменять направление своего пыла ровно на 180 градусов. По мне, это связано с патологической тягой людей, об­де­лен­ных природой физически, к вождизму и мировой славе. Вот как описы­вает этот духовный пируэт Павла уже цитируемый мной Аверинцев, один из крупней­ших русских мифологов и историков религии:

"Преданность консервативному иудаизму внушила ему ненависть к первым христианам... В молодые годы он участвовал в убийстве диакона Сте­фана, забитого камнями, в арестах христиан в Иерусалиме. Намерева­ясь начать широкое преследование христиан, он направляется в Дамаск. Однако на пути... он испытал чудесное явление света с неба, от которого пал на зем­лю и потерял зрение; голос укорил его ("Савл, Савл! Что ты гонишь ме­ня?") и велел слушаться тех, кто скажет ему в Дамаске, что делать. "Виде­ние в Дамаске" стало поворотным событием в жизни Павла. Исцелившись от слепоты по молитве христианина Ана­нии (по другим источникам, Хана­ния – Л. Л.), Павел принимает крещение и начинает проповедь христиан­ства...".

В Деяниях Апостолов есть отрывок (9, 1-2), в котором говорит­ся, что конкретно собирался он делать в Дамаске с последователями Иисуса: "лю­бо­­­го, и мужчин, и женщин, последующих этому учению, связав, привести в Иерусалим", – причем разрешение на это он предваритель­но "выпросил" у первосвящен­ни­ка (у иудейского, разумеется, – иных тогда еще не было).

Как ни привыкаешь к особому дару религиозных корифеев тво­рить и испытывать на себе чудеса, такой резкий переход из состояния во­ин­с­тву­ю­щего гонителя сектантов в столь же воинствующего их глашатая от одного только голоса усопшего Иисуса, причем явно, надо полагать, ненавистного ему, кажется сверхчудом – чудом чудес. Дай­монт подозревает в нем "оче­редную галлюцинацию". Мне же, грешному, и это объяснение не кажется убедительным, ибо для галлюцинации и немедленного, вслед за ней, раз­ворота все здесь как-то до чертиков прямо­линейно, все как-то на одной семанти­чес­кой оси: был "против" – услышал устыдивший его голос врага ­– стал "за".

Тайну этого превращения можно было бы оставить неразгаданной, поскольку дело не в ней, а в том, что за ней последовало. Но все мы не дети, и прекрасно понимаем, как такие "чудеса" обычно проис­ходят в жиз­ни. Думается мне, что этот мифологизированный отрезок биографии Павла чрезмерно ужат во времени, благо миф как художественная структу­ра это позволяет. На самом деле, все происходило несравнимо медле­н­нее и буд­ничнее.

Годы катят, а человек, жаждущий славы и успеха, не­смотря на пету­шинность нрава, прозябает в совершенной безвестности. Не порядок. Надо рвануть крылом как-то по-иному. Чего-нибудь скандаль­ного тоже не меша­ет, совсем наоборот – скандальное-то и может помочь. Короче, что-то в этом роде с ним явно происходило. Если нет, то оста­ет­­­­ся пред­положить, что уче­ние гонимых от частого и близкого кон­такта с ними, по правде, полонило эту буйную революционную головушку. Ведь если температурный накал души родст­венен (адекватен, тождественен), то различие в содержании не столь уж и существен­но. Сго­вориться можно. Примеров таких скандальных альянсов с недавними врагами нема­ло. У нас на Руси, к примеру, истовые ленинцы, успешно гнавшие нацио­налистов и религиозников на Соловки, сами стали ныне и православными, и националистами.

Ах, ах, эти вездесущие ветры перемен!

В случае с Павлом полагаю, однако, что дело было не в ветрах, а, глав­­­ным образом, во всепожирающем тщеславии. По каким-то причинам в офи­циальные еврейские верхи нам пролезть не удалось, вождем стать не под­фартило. Вот и решили мы испробовать удачи на ниве, размером по­мень­­ше. "Несмотря на свою встречу с Иисусом (ясно, что телепатическую – Л. Л.), ис­це­ление от слепоты и обращение, Павел еще в течение четырнад­цати лет, – пишет Даймонт, – прозябал в безвестности... Он дважды обра­щался к апос­тольской церкви в Иерусалиме с просьбой возвести его в ранг апостола. Дважды ему было в этой чести отказано".

Не забудем, что "апос­тольская церковь в Иерусалиме" в это время еще сплошь еврейская. Дважды оскорбленный отказом на высший чин, он зате­ва­ет ожесточенный спор с Иаковом, братом Иисуса, добиваясь сог­ласия на отмену для язычников предварительного обращения в иудаизм. Но и здесь терпит поражение. И тогда уж, вконец оскорбленный, униженный и отчая­в­­­шийся решается один идти ва-банк. Долой евреев! Сделаем ставку на язы­ческие народы иск­лю­чительно!