Fourth Screem

В эти три столетия ковался и канонический состав Нового Заве­та. Из массы появившихся Евангелий, трактатов и молитвенной мемуарис­ти­ки нелегко и не сразу удалось выбрать единственно правильное, отвечаю­щее нормативу Божественного откровения. Ведь не люди творят религиозные догматы, а сам Господь их ниспосылает. Как уж Он их ниспосылает, я не знаю, но канонизированный состав Нового Завета завершается книгой "От­кровение Иоанна Богослова", которая должна была бы стоять первой, ибо все, без исключения, исследователи – теологи и атеисты – считают ее пер­вым христианским сочинением с точно установленной датировкой – 68 год. А Энгельс даже уточняет: или январь 69 года, – тоже, видимо, не из паль­ца высосал.

Для Энгельса, как мы знаем, это "От­кровение" интересно, главным обра­зом, тем, что свидетельсует о "сектах и сектах без конца". Эта атмосфера раскола и кровавой внутрипартийной борьбы, характерная для любой за­ро­ждающейся идеологии, тем более, революционной, – конечно же, интересна и для моих рассуждений о христианстве. Но мое внимание приковано сей­час к другому аспекту Откровения Иоанна – к его сугубо еврейской пози­ции. Сражаясь с другими сектами христианства, автор обвиняет их в том, что они – "которые говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но – сбори­ще сатанинское" (2, 9). Значит, еще в 68-69 году и явно при жизни восхо­дя­щего радикала Павла авторитет еврейского голоса (и крови) в христи­ан­стве был достаточно велик.

Опять же, неясно, как это крамольное сочинение, отдающее право на подлинное христианство только истинным иудеям, в самый разгар ожесто­ченной анти­еврейской активности отцов церкви включается в окончатель­ный состав Нового Завета, который был утвержден, видимо, не ранее, чем в 325 году на Вселенском соборе в Никее. Макс Даймонт же отодвигает эту дату еще на 70 лет, относя канонизацию Нового Завета к 395 году. Другими словами, 362 года (после смерти Иисуса) потребовались для вы­работки са­мо­го правильного христианского учения, по сути, антиеврей­ско­го, но по какой-то немыслимой логике допустившего и насквозь еврейское Евангелие от Мат­фея, и Откровение Иоанна, и – я уже об этом много говорил в пер­вой части очерка – весь Ветхий Завет.

Возможно, в самом деле, как полагают специалисты, окончательный от­бор текстов для Но­вого завета сделал сам Константин, не очень входив­ший в тонкости внутрихристианской борьбы. Хотя, с другой стороны, ему приписывается и честь замены субботы на воскресенье. Если это так, то снова – как не восхититься столь длительной устойчивостью еврейского сти­хийного начала в христианстве!

Что касается римских властей до Константина, то при всем понимании ими неудоб­ст­­ва многобожия, национальная гордыня все же не позволяла так, с бухты-барахты, поставить на место великих Богов Олимпа какого-то еврея из заху­далой иудейской провинции. Кроме того, само движение, во-первых, опиравшееся, в основном, на народные низы, воспринималось пона­чалу как криминально бунтарское, как угро­за римскому трону и правопорядку, и, во-вто­­рых, далеко не сразу стало оно массовым. Много самоотверженной борьбы, мучений, казней пришлось претерпеть сторонникам и последова­телям это нового вероучения в эти три­ста с лишним лет, пока они не дор­вались, на­конец, до власти.

Естественно было бы предположить, что, испытав на собственной шку­­ре всю жестокость и несправедливость существовавшего мироустройства, запи­сав на своих знаменах любовь к ближнему, вдохновив себя идеями ра­венс­т­ва и братства, они при­несут людям свет и благодеяние. Ничего подоб­но­го не случилось. Насту­пи­­ла идеологическая тьма и века духовного позо­ра.

"Отныне, – пишет Даймонт, – все христиане обязаны были исповедо­вать принципы только одной этой веры. Все другие взгляды были запреще­ны и объявлены еретическими. Так был установлен тоталитарный идеоло­ги­­ческий характер ранней христианской церковной организации... В пер­вые сто лет после своего прихода к власти христиане уничтожили больше собс­т­венных приверженцев, чем это сделали римские императоры за пред­шеству­ющие три века".

Церковь

Власть христиан началась с террора. Террора идеологического и поис­ти­не беспо­щад­ного. Языческие Боги – были немедленно объяв­лены дьяво­ла­­ми, евреи-отступ­ни­ки – то же самое, а дьявология (или демоно­ло­гия), поз­во­­ля­вшая научно, с великодушного соизволения Отца, Сына и Святого духа уничтожать все им неугодное, – стала законной отраслью тео­ло­­ги­че­ского дог­­­­мата. Потом, как известно, пошли Богом вдохновенные Крестовые похо­ды, потом пытки и костры инквизиции – все, все по всем нам памятно­му сце­на­рию строителей светлого будущего. Правда, по масштабу, комму­ни­сты в подмет­ки им не годились.