Fourth Screem

Как видим, снова религиозное и собственно историческое объяснения событий настолько переплетены в еврейском сознании, что чрезвычайно трудно отделить одно от другого. Нет, наверно, ни одного другого народа на земле, где бы этот сплав исторического, национального и религиозного был столь прочен и неделим. Так что снова, как и при анализе причин рас­пада государства приходится прибегать к тому же вопросу: что же произо­шло на самом деле? Что привело к катастрофе Израильское царство: грех идолопоклонства, рас­кольнический шаг к отпадению (как мы помним, так­же замешанный на Бо­ге) или отказ от дани могущественному соседу?

Видимо, все три фактора, но не столь прямолинейно, как это подано теологией и историком Флавием.

В течение последних 6 лет своего существования Израильское царст­во, и без того достаточно слабое, поделилось на два враждебных лагеря. Одни требовали смирения до наступления лучших времен и регулярной выплаты дани, дру­гие – непокорности и войны. Три царя были поочередно убиты в этот крошечный промежуток времени (738 – 732 гг. до н.э) своими поддан­ными, – проассирийцами или анти-, – в зав­и­си­мости от позиции, на которой стоял в этом вопросе тот или иной царь. Четвертый – Осия, анти­ас­­сириец, – закончил свои дни в ассирийском плену.

Видна ли в таком резком, нетерпимом, воинственном размежевании ка­рающая десница Божья? Безусловно. Но опосредованно. Источники не осо­бенно щедры здесь на детали. Но совершенно очевидно, что оба лагеря бро­сали друг другу хлесткие обвинения в измене Всевышнему, в грехопа­дении и идолопоклонстве, доходившие до истерики, рукоприкладства и убийств, и тем из­мо­та­ли себя настолько, что приходится удивляться, как им все же удалось продержаться в течение трехлетней осады.

Очевидно и то, что это роковое событие свер­шилось и как следствие героического ша­га израильтян к "отпадению" от единого госу­дарства, пос­кольку обе части его, по крайней мере, наполовину, облегчили завоевате­лям задачу порабо­ще­ния.

Именно в такой транскрипции идея Божьей кары удостоверяется здесь самой жизнью и звучит реалистически на слух атеистов тоже.

Сценарий гибели Иудеи и разрушения первого Иерусалимского храма был не намного другим, и едва ли не так же поддержан приговором Небес­ного режиссера.

О нем сохранилось больше подробностей, поэтому постараюсь ничего существенного не пропустить.

Примерно, за полвека до трагического конца Иудейский престол занял выше уже упомянутый, прогрессивный царь Иошияху, который про­зор­ливо почувствовал, что нужна реформа или обновление слова Божьего. Понят­но, не по линии его смягчения, а напро­тив, – в целях еще большего закру­чи­ва­ния гаек. Народ дошел до ручки. Куда ни глянь – идолопоклон­ство, па­дение нравов, разлад и нищета.

В ответ на царский замысел появляется последняя – пятая – часть То­ры, по­лучившая название Второзакония, и весь текст Торы подвергается переработке на основе двух вариантов: ях­вистского и элохистского (см. выше), что, между прочим, объясняет на­г­ро­мождение в нем повторов и противоречивых фабульных деталей.

Ряд историков (в том числе, и Даймонт) разделяет следующую леген­ду о появлении Второзакония. Оно было создано царем в соавторстве со свя­щеннослужителями и по договоренности с последними преподнесено народу в качестве случайно найденного в храме свитка, который, якобы, хранился там еще со времен Соломона.

Поскольку я всегда смотрю на сочинения, считающиеся прямым от­кро­вением Небес, как на творчество вполне земных людей, не в моих ин­тересах в этой легенде сомневаться. Однако, по другой версии (4-я Книга царств и Иосиф Флавий), Второзаконие просто случай­но обнаружили в "доме Гос­под­нем", но тоже как затерявшийся документ соломоновских времен, т. е. времени строительства первого храма.

Согласно Флавию, царь даже растерялся понача­лу, не зная, как быть с найденным свитком, "потому что являлось опасение, что, так как предки царя преступили законоположе­ния Моисеевы, они сами подвергнутся опас­ности изгнания и, изгнанные из своей родины должны будут, лишенные всего, на чужбине влачить жалкое существование" ("ИД", кн. 10, гл. 4).

Прояснить опасения царя и склонить Предвечного "в пользу иудеев" должна была пророчица Ольда, к которой были посланы высокие чины двора. Пророчица сообщила, что "Господь уже постановил относительно иудеев решение, которого путем молитвы никто не сможет изменить, а именно: погубить народ, изгнав его из страны". Но поскольку царь "дер­жится праведного образа жизни, Гос­подь Бог пока еще отдалит предпола­гаемые бедствия" (Там же).