Франкенштейн в Багдаде

Губы Наваль аль-Вазир не давали ему заснуть. Они преследовали его, как только он закрывал глаза. Их поцелуй был настолько горячим, что он до сих пор, даже во сне, ощущал его жар. Махмуду приснился длинный и странный сон.

На следующее утро он вышел, чтобы пообедать в соседнем ресторане, и сразу после полудня связался с Рагаиб, попросив отправить к нему Зейну, в надежде, что на этот раз она никуда не уехала и не занята.

Зейна пришла незадолго до заката и показалась Махмуду даже красивее Наваль и моложе ее. Она много смеялась и была с ним ласкова. Он заказал ужин в номер. Они вместе поели, беспрестанно болтая, а потом долго занимались любовью, и она проспала у него на груди до утра.

Махмуд рассчитывал, что благодаря Зейне его перестанет мучить образ Наваль аль-Вазир и он забудет тот нелепый поцелуй в лифте. Но это был последний визит Зейны. После того как утром следующего дня она покинет его номер, многое изменится. Мир, который Махмуд так тяжело выстраивал кирпичик за кирпичиком, в одночасье рухнет.

Напоследок Зейна сказала, что прощает ему попытку придушить ее этой ночью. Она поцеловала его в последний раз, и это было самое сладкое удовольствие, которое он когда-либо испытывал.

Больше он не встречался с Зейной, а значит, через нее, и с Наваль аль-Вазир.

Глава 16 Даниэль

1

На рассвете, когда Зейна навсегда уходила из номера Махмуда ас-Савади в отеле «Дильшад», личный водитель Али Бахера ас-Саиди Султан гнал свою огромную «тойоту», в которой сидели мать и незамужние сестры шефа, по трассе, ведущей из Багдада в Амман. Однако до пункта назначения они не доехали. Дорога эта пользовалась дурной славой. Среди водителей ходили слухи о вооруженных бандитах, которые нападают на автомобили, оттаскивают пассажиров в заросли на обочине и жестоко расправляются с ними вне зависимости от конфессиональной принадлежности жертв. Ас-Саиди прождал их весь день, то и дело набирая номер Султана, но в трубке раздавались только длинные гудки.

За день до этого еще один человек безвозвратно покинул Багдад, взяв направление на юг. Это был Абу Анмар, бывший владелец гостиницы «аль-Уруба». Все его вещи уместились в два больших чемодана, которые он погрузил в GMC, купленный на деньги от сделки с Фараджем ад-Даллялем. Он завел двигатель, поправил на голове укаль, посмотрел на себя в зеркало и понял, что с плеч у него свалилась гора. Оставшиеся деньги он перевел детям своей сестры, которые жили на юге, в Кальат Суккяр. Именно туда он, умыв руки, как он сам выразился, и собирался. Багдад превратился в столицу насилия и смерти, где человеческая жизнь ничего не стоила. Последнее, чем ему врежется в память этот город, – уродливые раны, которые получил при взрыве в Баб аш-Шарки подросток, сын его горничной Вероники Андро. Абу Анмар навестил мальчика в больнице и, выходя из палаты, вложил в руку толстой Вероники пачку денег. Соседи тут же разнесли по кварталу, что, если бы Андро не был его ребенком, он не ходил бы к нему в больницу и не оказывал помощи. Абу Анмару было уже все равно, он попрощался навсегда с городом, который так и не принял его. Он прожил в нем двадцать три года, но так и остался здесь чужаком и теперь возвращался в провинциальный и бедный Кальат Суккяр, где родился, провел детство и где давно уже не был.

Через десять минут после отъезда Абу Анмара Фарадж ад-Далляль демонтировал вывеску «аль-Уруба», швырнул ее на землю, прошелся по ней ногами, затем позвал мальчугана и приказал ему отнести доску мастеру, который сведет буквы и нанесет краской новое название – «Великий Пророк». Ад-Далляль был уверен, что его ждет успех в том бизнесе, в котором не заладилось у Абу Анмара.

Для него это была горячая пора. Он заключил аж две крупные сделки, одна из них – договор о купле гостиницы Абу Анмара, и чувствовал, что и дальше ему будет сопутствовать удача. Устои прежней размеренной жизни трещали по швам, и повезти могло лишь дерзкому и рисковому человеку, как он. Люди все чаще бросали свои дома и заколачивали лавки, опасаясь ограблений, похищений или хуже того – что в живых бандиты их не оставят. Фарадж ад-Далляль не упускал такого шанса. Он же не виноват в том, что человек оставлял без присмотра свои пожитки и бежал в соседнюю провинцию или вообще уезжал из Ирака. И разве плохо он поступал, когда предлагал тому или иному запуганному собственнику выкупить его имущество? Да, он брал его дом по заниженной стоимости, но таковы были обстоятельства, это правила игры на рынке!