Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

На этот раз главной ареной борьбы должны были стать Ангумуа, Пуату, Лимузен, Гиень, т. е. центральные и юго-западные провинции. Все города в этих провинциях держали сторону правительства, а дворянство Гиени Мэн (который должен был прийти с юга на помощь к королю) привел к покорности довольно оригинальным способом: заставил их поставить свои подписи под обязательством быть верными королю.[1118] Д'Эпернон рассчитывал главным образом на дворянство Ангумуа и Лимузена. Но Шомбер и Мэн опередили его и завербовали местных дворян в королевскую кавалерию, захватив, кроме того, сильную крепость Юзерш и выгнав оттуда гарнизон д'Эпернона.[1119] Снова началась тяжкая пора для горожан и крестьянства этих несчастных провинций: несение стражи и караулов, постоянная угроза нападений, а главное грабежи, грабежи и грабежи солдат, от которых не отставали и офицеры. В Лимузене (где в 1590-х годах разразилось крупное крестьянское восстание так называемых кроканов) появились отряды крестьян, по-прежнему называвшихся кроканами.[1120] Вооруженные тяжелыми старомодными аркебузами, они прятались в лесах и нападали на всех военных, независимо от их принадлежности к той или иной партии.[1121] Самозащита отчаявшегося народа приняла в 1619 г. еще более наглядные формы, чем в 1616 г., когда в Пуату и Они измученное грабежами крестьянство тоже взялось за оружие, чтобы защитить свое имущество.

Параллельно набору войск велись переговоры о мире. К Марии Медичи и д'Эпернону был послан королем только что вернувшийся из северной Италии Бетюн, а также другие, не менее авторитетные лица. Но переговоры подвигались туго. Сперва правительство рассчитывало на то, чтобы разъединить грандов и Марию Медичи.[1122] Однако это не удалось. Действовавший от имени королевы Ришелье имел свою программу, которую стремился провести в полном объеме, на что не соглашались королевские уполномоченные.

Цели д'Эпернона и прочих примкнувших к нему грандов заключались в том, чтобы заставить короля полностью «помириться» с матерью, т. е. дать ей долю власти в правительстве и использовать эту власть в своих интересах, устранив Люина. Учитывая реальное соотношение сил, Ришелье ставил в 1619 г. более ограниченную задачу, а именно: он советовал королеве закрепить за собой свободу и возможность действий в будущем, выторговав у короля «надежное убежище» (demeure seure et libre), т. e. сильно укрепленный город или несколько городов с соответствующими гарнизонами. Сопоставляя в этом плане Анжер и Нант, Ришелье отдавал предпочтение Нанту, ибо этот богатый приморский город с сильной крепостью, снабженной артиллерией, был, несомненно, выгоднее, чем Анжер, так как давал возможность получать морем военную помощь не только из соседних провинций но и из-за границы.[1123] Учитывая это, правительство не желало отдавать Нанта. Видя, что надо применить другие меры, король с армией в 15–16 тыс. человек явился в Орлеан, куда также должен был прибыть с юга Мэн с 10-тысячной армией. Боясь оказаться в тисках между двумя сильными армиями, Мария Медичи и д'Эпернон согласились на условия, предложенные королем.

По мирному договору, заключенному в Ангулеме 30 апреля, королева и ее сторонники получили полное прощение, и правительство обязалось оплатить их военные расходы. Королеве предоставлялась свобода действий и возможность распоряжаться своим огромным имуществом.[1124] Кроме того, она получила губернаторство Анжу с Анжером (отдав за это свое губернаторство в Нормандии) и Пон-де-Се,[1125] а также Шинон в Турени. Явиться в Париж она не пожелала, несомненно, боясь ареста. Таким образом, обе стороны пошли на уступки. Король отдал города, гранды с королевой отказались от Нанта (вернее, им пришлось отказаться, так как невдалеке стояла королевская армия).

Такой мир мог только усилить позиции королевы, за которой стояли гранды. Кроме того, уступки правительства роняли его авторитет. Мир вызвал в стране сильное недовольство, во всем обвиняли Люина.[1126] Оказалось, что и новое правительство с королем во главе не может ликвидировать междоусобицу вооруженной рукой. Почему же король, имея превосходящие силы, пошел на уступки?

Одну из причин этой уступчивости следует искать в международной обстановке. Если и ранее она оказывала сильное воздействие на внутренние дела Франции, то теперь, когда в Германии уже год как шла война, а в северной Италии снова сгущались тучи, французскому правительству все время приходилось оглядываться на своих соседей и сообразовывать свои действия с их делами. Укреплению французского абсолютизма, в основном, мешали внутренние войны, но и международная напряженная обстановка заставляла правительство идти подчас на компромиссы. Оно не могло выдержать борьбу одновременно на два фронта: и внутри и вовне страны.[1127]