Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Начавшееся в мае 1618 г. чешское восстание было воспринято французским правительством как очень выгодное для него обстоятельство, ослаблявшее Габсбургов. Франция желала оставаться только «зрительницей этой трагедии»[1128] и использовать ее для нажима на Испанию в североитальянских делах. Как император, так и чехи сразу же обратились к Франции. Первый просил Людовика XIII запретить французам служить в армии чехов и вообще не помогать им. Чехи же просили помешать организации помощи императору. Занятая Францией позиция миролюбия и нейтралитета была единственно выгодной для нее позицией.[1129]

При рассмотрении всех последующих событий необходимо учитывать, что французское абсолютистское правительство прежде всего стремилось к укреплению своего могущества внутри страны и в международном масштабе. Однако ослабленное в результате смуты, оно не могло рассчитывать на победу во внешней войне, пока не было хотя бы до известной степени стабилизировано внутреннее положение. Но, разумеется, оно было не в силах целиком приспособить международную обстановку к своей основной задаче, т. е. сперва, без помех с чьей-либо стороны добиться ликвидации внутренней распри, а затем во всеоружии выступить на международной арене с целью оборонять или даже расширять свою территорию. Волей-неволей оно должно было приспособляться к международным отношениям, тем более что коренные национальные враги Франции всячески стремились использовать царившую в стране смуту в своих интересах, а ее союзники оказывали ей помощь и поддержку, руководствуясь также только своими собственными интересами. В конкретной обстановке кануна Тридцатилетней войны, а затем и в первые годы войны это приняло следующую форму.

Для Франции в равной мере было опасно усиление как Габсбургов, так и протестантов. Французский абсолютизм мог получить нужные условия для своего укрепления и роста лишь в обстановке равновесия обеих сил. Он стремился к уничтожению гегемонии Габсбургов путем борьбы с ними и путем поддержки их врагов. Это была главная цель его внешней политики. Но не следует забывать, что правительству приходилось опасаться не только Габсбургов, но и всех европейских кальвинистов. Во Франции существовала сильная и прекрасно вооруженная партия гугенотов, вожди которой — гугенотские гранды всегда стремились использовать эту силу для достижения реакционных целей феодальной знати и родовитого дворянства вообще. Союз принцев с гугенотскими грандами был для правительства очень опасен. «Совершенно ясно, — писал Дюплесси-Морне в 1620 г., — что трудно составить во Франции сильную партию, если в ней не участвуют гугеноты».[1130] Опасность эта возрастала, если в борьбу с правительством гугеноты втягивали в той или иной мере своих иностранных единоверцев (Англию, Голландию, германских князей). Поэтому правительство считало необходимым ускорить ликвидацию гугенотского «государства в государстве» и покончить с его вооруженной силой, поставленной на службу феодальной реакции[1131] и связанной с иностранными государствами. Из этого положения вытекала естественная последовательность политических задач французского абсолютизма. Она заключалась, во-первых, в уничтожении гугенотского «государства в государстве» (без этого нельзя было окончательно пресечь феодальную реакцию); во-вторых, в расправе с ослабленными вследствие этого грандами, т. е. в консолидации внутреннего положения (без этого нельзя было активно вмешиваться во внешнюю войну); в-третьих, в переходе к активной внешней политике, к завоеванию внешнеполитической гегемонии. Эти задачи ясно и кратко перечислены в «Политическом завещании» Ришелье. Но поставил эти задачи не Ришелье. Их выдвинула сама реальная действительность; всякое правительство и до Ришелье пыталось в той или иной мере выполнять их. Но именно на долю кардинала выпала работа по их завершению.

Итак, главным внешним врагом Франции были Габсбурги. Но до той поры, пока гугеноты имели политическую полунезависимость, французскому правительству приходилось следить зорким оком и за протестантами, особенно за германскими князьями и Англией.[1132] Комбинацией этих двух задач — укрепление внутреннего положения и борьба с Габсбургами— определялась политика французского правительства. Сложность ее усугублялась тем, что естественными союзниками Франции в борьбе с Габсбургами были как раз те германские князья, с которыми были связаны гугеноты. Отсюда кажущаяся непоследовательность и даже близорукость французской дипломатии. Но это впечатление обманчиво.