Французская демократическая миссия в Европе и ее конец

Основополагающим для попытки найти виновников в первый период стал вопрос: на кого свалить вину за то, что Германия существует и государственное единство до 1933г. вообще могло быть терпимо? При этом обращались к прошлому и начинали непосредственно с Версальского мирного договора. Снова приобрели актуальность аргументы Клемансо. Главной из совершенных ошибок называлась та, что союзники Франции, прежде всего Ллойд Джордж, по-другому воспринимали распределение сил, чем те, кто непосредственно добивался победы. Если Версальский мирный договор еще не навсегда убирал Германию с географической карты, тогда нельзя было допустить, чтобы она вновь медленно оправлялась после 1919г. Вводили в заблуждение «алиби революции» и «алиби слабости» /Тардье (18), «Актуальное решение», см выше, с.24 и след./.

«Пятьдесят лет слабости, слепоты, пятьдесят лет политики без широты, политики упущенных возможностей /Ж.Шлюмберже, «Против унижения», в «Новом французском обозрении», ноябрь 1938г./, – в этом вынуждена была упрекнуть себя Франция.

Как установлено, никогда Франция не могла допустить, чтобы военные Контрольные комиссии исчезли, никакое облегчение репараций по ее воле не было возможно; напротив, неукоснительное соблюдение Версальского договора должно была оставаться руководящей линией политики победивших союзников. В каждом отдельном случае, когда Германия ходатайствовала о ревизии Версальских договоренностей, ей указывали на взятые на себя обязательства и необходимость уважения подписанных ею договоров. Когда сегодня ретроспективно обозревают тогдашнее положение, то рассматривается как коренная ошибка чрезвычайной важности то, что Германии вообще предоставили право входа в союз народов. Однако тогда она получила равноправие, будучи не в силах использовать его согласно Версальскому договору, который был построен на отрицании равноправия, размывавшегося пункт за пунктом. Но из осторожности сразу же отметили, что это должно быть сделано постепенно.

Целиком необъективная в применении идеологии равноправия Франция забыла, что строжайшее выполнение договора должно было стать предпосылкой к тому, чтобы установить выдержала ли Германия испытание и созрела ли она для принятия в концерн демократических народов. Вместо этого потребовалось тщательно доказывать и подробно устанавливать, как Германия зарекомендовала себя, чтобы преждевременно не прервать процесс контроля, наблюдения и управления с тем, чтобы все силы в Германии, которые вели к войне, вновь не почувствовали под собой почву и не получили возможность одурачить Францию.

Сегодня делаются горькие упреки насчет недооценки того, что Германия однажды введет мораторий на выполнение своих финансовых обязательств. Никакие обстоятельства не должны были также ни на дюйм ослабить давление Великобритании и Соединенных Штатов. Если, однако, Германия уже получила облегчение, то необходимо было предусмотреть принятие оговорок насчет возможности неправомерного вмешательства на тот случай, чтобы Германия времен Веймарской конституции не стала Германией Адольфа Гитлера.

Если совершенно ясно, что Версальский договор был нацелен на уничтожение Германии, на что было прямо указано союзными державами, то в послесловии к этому договору ссылались на возможных виновников нового усиления Германии. Если когда-либо планы демократической идеологии и стоявшей за ними приукрашенной властной системы могли быть ясно изложены, то это здесь и случилось.

Со времени национал-социалистической революции открылся новый счет этим виновникам восстановления государства. Это был счет упущенных возможностей. Заявили, что сегодня лучше всего было бы произвести вооруженное вмешательство для спасения демократической системы и воспрепятствовать созданию авторитарного правления в Германии. Непозволительным легкомыслием станет бездействие, которое удалит Германию из концерна демократических держав и приведет её к авторитарному государственному устройству. Как же случилось, что с помощью демократических форм можно было так обмануться? Как смогли допустить, что, несмотря на давление введенного союзниками демократического порядка, и вследствие насильственного приобщения Германии к идеологии, без одобрения союзников снова могли произойти эти изменения?