Французская демократическая миссия в Европе и ее конец

«Только терпение – через несколько месяцев снова говорилось о терпении» /«Политические беседы Тодта, 1790г., т.2, с.429/.

«Еще шесть недель, максимум два месяца,… и тогда можно будет смело сказать обо всём…» /«Политический журнал», 1790г, т.1, с.685; там же: «При этих обстоятельствах нацию ожидает лучшая и великая участь, когда обман, сегодня еще оглушающий многие головы, мало-помалу рассеется. Этого момента все ждут с нетерпением»/.

Так провозглашали эмигранты больших и малых княжеских дворов Европы. До этого уверяли, что французский народ сознавал, что в его Национальном собрании восседает только «нравственно испорченная часть», ослепившая другую часть народа «химерой». Поэтому карточный домик должен рассыпаться.

В ту эпоху абсолютистские князья и их советчики разделяли эмигрантскую веру в то, что французский народ только и ждет, чтобы вновь возвратиться под господство разрушенного порядка. Эмигранты вселяли в них уверенность, что неимущие слои порабощенного революционерами французского народа, которому надоели революционные лозунги, будут приветствовать выступавших с этим войском принцев, дворянство и духовенство, как освободителей. В действительности, в этом военном походе речь шла об акции наказания «шайки карателей и их сторонников», тиранических угнетателей, от «еще более жестокого насилия» которых должен быть избавлен народ. /Общее заявление принцев всех христианских монархий, а также европейских принцев самого высокого происхождения, обращенное к Франции и остальной Европе, касающееся их настроений и намерений, 08.08.1792г., с.20. Опубликовано Институтом Эльзас-Лотарингии, Франкфурт-на-Майне, брошюра № 8689/.

Под впечатлением такого рассуждения генералиссимус прусско-австрийской армии герцог Карл-Вильгельм Брауншвейг-Люнебургский в составленном им известном манифесте писал:

«Убеждаешься, что здоровая часть французского народа ненавидит необузданность господствующей партии, и что бóльшая часть населения с нетерпением ожидает момента помощи, открытого объявления мер против ненавистных угнетателей, и требует немедленного возвращения к справедливости и миру».

Тогда, как и сегодня, эмигранты ценились как прирожденные эксперты по всем вопросам страны, которую они оставили. Типично также замечание в «Политических беседах Тодта», Гебайнер, «Переписка 1791г.», т.2, с.350, где сказано:

«Позавчера известный аббат Маури прибыл сюда; надо было видеть, какая толпа скопилась вокруг него! Он говорил, что новая конституция во Франции (сообщение о которой пришло в октябре 1791г.), не сможет продержаться более трех месяцев. Это свидетельство весомо. Оно исходит от аббата Маури!».

Эмигранты представлялись важнейшими советчиками при оценке всех внутриполитических вопросов, касающихся нового порядка. На веру в них в значительной мере смогла опираться внешняя политика принявшей их страны.