Французская демократическая миссия в Европе и ее конец

Идеальный образ слабой Германии Ришелье и основанное на ее слабости государственное положение Франции оставались главной опорой французской внешней политики при Старом режиме. Теперь изменились лишь методы. Этот идеал скрывался от мира через демократическое облагодетельствование и миссионерскую идею. Когда Ришелье методами абсолютистского государственного искусства добивался внутреннего ослабления и подавления Германии, то теперь это должно было достигаться с помощью демократической миссии. Пример Франции, как той страны, которая принесла европейскому миру принципы свободы и равенства, образец культуры, объявление прав человека, как навечно определяемой magna charta (30), прокламацию отказа от всех принципов угнетения – всё это породило признание того, что необходимо внешнее содействие государственно-политической позиции Франции и жизни в этой стране, завершавшей политику Ришелье со всеми ее методами. Здесь соединились миссионерское сознание французской демократии и внешнеполитическая техника Старого режима.

Демократическая идеология должна была подготовить духовный путь для затухающего государственно – политического распространения французской позиции в отношении Германии. Верилось, что со своим искусством воздействия Франция естественным образом найдет тогда союзников и навсегда свяжет их французской цепью. Франция с ее демократическими идеями, таким образом, надеялась наподобие магнита воздействовать на противостоящий ей порядок в замышляемых отдельных государствах абсолютистски управляемой Германии. После соответствующей духовной подготовки часть за частью Германии должны были склониться перед Францией. При этом чем тверже будет проявляться сила воздействия французской демократии, тем быстрее завершится этот процесс, тем слабее и беззащитнее станет Германия, и тем более широкий круг будущих немецких государств будет вовлечен и попадет под влияние Франции. Однажды революционная Франция решила также порвать с методами абсолютизма во внешней политике. Она смогла, как это случилось в первые годы французской революции, принять решение, что больше никогда иностранные народы не должны рассчитывать на порабощение Франции, которая была также убеждена в том, что с ее революционными идеями и заключенной в них притягательной силой с их растущим и продолжительным влиянием можно было действовать так же эффективно, как и при системе Ришелье.

Так, с революцией 1789г. и с введением демократических принципов, как казалось, начался совершенно новый период французской внешней политики. В действительности речь шла лишь о других методах достижения той же цели.

Демократия и империализм в образце, который был испытан Ришелье, ни в коем случае не исключали друг друга, несмотря на все внутриполитические различия и внешнеполитические контрасты. Для немцев это стало особенно ясно и убедительно на примере политики главнокомандующего армией Самбре-Мааса, революционного генерала Гоша (30'), в отношении Рейнланда, не исключавшего конечной целью аннексию этой немецкой территории. Для начала Гош намеревался под именем «христианской республики» создать буферное государство между Францией и Германией, которое имело бы местное самоуправление, но находилось под французским суверенитетом. Признание Франции как страны, которая принесла миру свободу, притягательная сила ее свободных институтов, и сознание внутренней связи мира с этой Францией свободы должны были стать духовным базисом этой новой республики, которая первой выделилась из союза абсолютистских государств и обратилась к свободе. Эта республика должна была одновременно представлять образец для других государств, которые должны последовать ее примеру.

II. Продолжение Тираром политики Ришелье во время оккупации Рейнланда и ее демократическая маскировка