Французская демократическая миссия в Европе и ее конец

«Я охотно вновь увидел бы германца, который под мирным небом в гармоничной музыке воссоздает ласкающий слух образ Доротеи /героиня музыки Бетховена – И.Б./ . Однако достаточно того, чтобы определенный ветер подул из Берлина, и германец уже надевает каску, заряжает свой пулемет, поднимает Доротею на руки и возглашает в полный голос: «Хайль Гитлер!». Поэтому необходимо воспрепятствовать тому, чтобы в будущем разбойничий северный ветер дул из Берлина, или, по крайней мере, нужно оберегать немецкие области, которые могли бы жить без какой-либо ярости. Необходимо каждого человека оградить от опасной инфекции, исправить атмосферу вокруг него и вернуть ему свободу доступа к простым удовольствиям и добропорядочной работе».

Владимир д'Ормессон, официальный внешнеполитический обозреватель «Le Temps», однако, пытался доказать, как нецелесообразна для самой Германии подготовка западными державами «раздела Германии», который для самой Германии, стремящейся к порядку и осознанию смысла происходящего, как и для Европы может обернуться, по сути, противоположным тому, к чему, страстно стремятся /В.д'Ормессон, «О двух полюсах германского мира», в «Le Temps»,13.02.1940г./.

Сегодня повсюду появляются исследования, занятые различением характера отдельных немецких племен. При этом обсуждаются благоприятные для Франции возможности будущего раздела Германии, и из этого выводится моральная готовность к разделу «германского мира» на виды, что юридически установит «политическое и моральное равновесие» в интересах Европы и Германии. Вечный покой, который наступит и будет царить в Европе, когда Германия будет повержена и лишена возможности вредить дальше, Бартелеми прославлял словами:

«Когда тигр выходит из своих джунглей, тогда за ним следуют шакалы, чтобы питаться его объедками, и выхватить свою пищу, используя беспорядок в стаде» /Ж.Бартелеми, «Драма социальной войны», «Le Temps»,26.12.1939г./.

С возвратом к Ришелье и его требованиям французская внешняя политика должна была обрести твердый фундамент, которым больше не могла служить демократическая миссионерская идея, напротив, проходящая мимо сути дела. В этом видится только внешняя сила и совершенно не осознается, что государственная политика Ришелье покоилась на определенном духовном базисе, и потому подобная политика не может снова стать действенной. В свое время она была итогом жизненного мироощущения абсолютистского государства, находившего всеобщее признание в Европе, и выдающимся образом воплотилась в личностях, подобных Людовику XIV, так что он и его двор могли считаться образцом для европейских правящих дворов. Только потому, что это жизненное чувство позднее утратило свою внутреннюю надежность, общественное устройство, покоившееся на абсолютистской системе, стало сомнительным и пошатнулось; когда, с другой стороны, французская революция 1789г. стала возможной. Эта революция показала, как тесно связаны друг с другом внутриполитические преобразования и внешнеполитическое развертывание силы.