Французская демократия

Еслибы оба были искренни, то скоро согласились бы. Одинъ сказалъ бы другому: скажите мн настоящую цну, и я въ свою очередь сдлаю тоже. Посл этого они разстались бы, ничмъ не кончивъ дло, еслибы одному не удалось убдить другаго, что онъ цнитъ неврно и ошибочно. Ни въ какомъ случа они не старались бы перехитрить другъ друга – продавецъ, разсчитывая, что его товаръ необходимъ, а покупщикъ, предполагая, что продавцу необходимо вернуть свой капиталъ. Если разсматривать такой разсчетъ съ точки зрнія добросовстности, онъ окажется съ обихъ сторонъ безчестнымъ и столь же позорнымъ, какъ всякая ложь. Слдовательно, законъ предложенія и спроса не можетъ быть непогршимымъ, потому что въ немъ почти всегда сталкивается двойное плутовство.

Во избжаніе этой низости, которая нестерпима всякому великодушному сердцу, нкоторые негоціанты и фабриканты уклоняются отъ спора предложенія и спроса; не будучи въ состояніи ни лгать, ни переносить обманъ, ни подвергаться обвиненію въ запрашиваніи, они продаютъ по неизмнной цн; отъ васъ зависитъ брать или не брать. Придетъ ли ребенокъ или взрослый человкъ – съ нихъ спросятъ одинаковую цну; здсь всякій обезпеченъ неизмнностью цны.

Очевидно, чтобы продавать по неизмнной цн, нужно больше добросовстности, и такая продажа иметъ больше достоинствъ, чмъ продажа съ торгомъ. Предположимъ, что вс негоціанты и производители дйствуютъ такимъ образомъ, – и вотъ у насъ взаимность въ предложеніи и спрос. Продавая по неизмнной цн, можно конечно ошибиться въ стоимости товара; но замтьте, что такого продавца сдерживаетъ съ одной стороны конкуренція, а съ другой – просвщенная свобода покупателей. Всякій товаръ недолго продается свыше своей настоящей цны; если мы видимъ противное, то ясно, что по какой нибудь причин потребитель не вполн свободенъ. Еслибы этого не было, то много выиграли бы и общественная нравственность, и правильность сдлокъ; дла пошли бы лучше для всхъ. И знаете ли, что было бы слдствіемъ такого принципа? Конечно, богатства накоплялись бы не такъ быстро и не сосредоточивались бы до такой степени въ однхъ рукахъ; но въ то же время было бы меньше банкротствъ, меньше случаевъ раззоренія и отчаянія. Страна, гд не разсчитывали бы на ажіотажъ, гд всякій предметъ продавался бы за настоящую свою цну, разршила бы двойную задачу цнности и равенства.

И такъ, я говорю, не робя: въ этомъ дл, равно какъ и въ дл страхованія, общественное сознаніе требуетъ обезпеченія, требуетъ боле точнаго опредленія въ области науки и преобразованія въ торговыхъ нравахъ. Къ несчастью такой реформы можно достигнуть только при иниціатив, превышающей всякую индивидуальность, a свтъ состоитъ по большей части изъ людей, которые вопятъ про утопію при первой попытк внести свтъ въ темные закоулки науки или прикоснуться топоромъ къ корню меркантилизма, которые жалуются на стсненіе свободы, когда грозятъ мошенничеству и двоедушію.

ГЛАВА VIII.

Приложеніе принципа взаимности къ труду и заработной плат. – О честной торговл и ажіотаж.

До революціи 89 года и общество, и правительство, основанные оба на принцип власти, были облечены въ форму іерархіи. Въ противоположность чувству равенства, которымъ такъ обильно Евангеліе, сама католическая церковь освящала эту лстницу общественныхъ положеній и состояній, вн которой представляли себ только хаосъ. Въ церкви и въ государств, въ экономическомъ и въ политическомъ мір господствовалъ законъ, не возбуждавшій протеста и считавшійся выраженіемъ истинной справедливости – законъ всеобщаго подчиненія. Законъ казался столь разумнымъ, столь божественнымъ, что не возникало ни малйшаго протеста, а счастье все таки не давалось. Всмъ было плохо: работникъ и крестьянинъ, получавшіе самую ничтожную заработную плату, жаловались на жестокость буржуа, дворянина или аббата; буржуа, несмотря на свои хозяйскія права, на свои привиллегіи и монополіи, жаловался въ свою очередь на налоги, на притсненія своихъ собратій, гражданскихъ и духовныхъ властей; дворянинъ раззорялся и, заложивъ или продавъ свои имнія, бывалъ принужденъ искать спасенія въ милости государя или въ собственной проституціи. Всякій искалъ, просилъ улучшенія своей горестной судьбы: кто просилъ прибавки жалованья и задльной платы; кто увеличенія барышей; кто требовалъ сбавки арендной платы, которую другой наоборотъ находилъ недостаточною; громче всхъ вопили и жаловались аббаты, землевладльцы и откупщики, т. е. люди, одленные лучше другихъ. Словомъ, положеніе было невыносимо оно разршилось революціею.