Французская демократия

Какое же было дло народу до этихъ людей, до ихъ мнній и до ихъ прошлаго? Онъ страстно хотлъ лишь одного: заявить свой разрывъ съ правительствомъ, отъ котораго онъ такъ мало ждалъ – и, чтобы врне достигнуть своей цли, онъ забылъ вс нанесенным ему оскорбленія, кром послдняго – отказа принять его кандидатовъ[7].

Никто не давалъ себ труда подумать, выгодно ли рабочему классу соединиться съ буржуазіей въ великой избирательной манифестаціи? не нарушаетъ ли его интересовъ принятіе присяги, служащей залогомъ, если не безъусловной преданности имперіи, то по крайней мр согласія на программу законной оппозиціи? Не ршительне ли былъ бы голосъ народа, не ршительне ли былъ бы ударъ, если бы урны наполнились безъименными билетами и парижскіе выборы не состоялись бы? Но идеи еще недостаточно ушли впередъ; общественное мнніе еще не созрло; вс воображали, что избраніе представителей составляетъ главную сущность пользованія правомъ подачи голосовъ, и вс были заняты только тмъ, чтобы выборы пали на людей, которые, независимо отъ ихъ сокровенныхъ стремленій, какъ кандидатовъ, были бы извстны, какъ противники правительства.

Будемъ говорить правду съ рзкою откровенностью: кажется, будто рабочій классъ, которому здсь впервые предстояло говорить отъ своего собственнаго имени, привыкнувъ боле дйствовать силою, чмъ работать головой, только о томъ и заботился, чтобы доказать, что у него большинство и сила и что къ этимъ преимуществамъ онъ съуметъ присоединить отнын волю и ршимость; что для него также легко уничтожить, какъ и создать большинство, и что, давъ Лудовику Наполеону въ 1848 году пять съ половиной милліоновъ голосовъ, въ 1851 – семь съ половиной, въ 1852 – семь милліоновъ восемсотъ двадцать четыре тысячи сто восемдесятъ девять голосовъ, онъ также легко можетъ и отвергнуть оффиціальныхъ кандидатовъ, если заблагоразсудитъ.

II. Сельскіе выборы. Здсь прежде всего представляется возраженіе, на которое необходимо отвтить, чтобы дать полное понятіе о выборахъ вообще и справедливо оцнить народное движеніе не только въ Париж, но и въ департаментахъ. Мн весьма основательно замчали, что въ приведенныхъ мною таблицахъ выборовъ 1848, 1851 и 1852 годовъ городскіе и сельскіе голоса взяты безразлично вмст, между тмъ какъ по расположенію работниковъ Парижа и другихъ большихъ городовъ никакъ нельзя судить о крестьянахъ, которые до сихъ поръ остаются врны императору и продолжаютъ идти подъ его знаменемъ. Такъ въ 1863 году, когда Парижъ и другіе большіе города дали оппозиціи 1,900,000 голосовъ, крестьяне дали правительству 5,500,000 голосовъ, что ставитъ его вн всякой опасности.

Оппозиція и ея журналы объясняютъ эти неблагопріятные для нихъ результаты невжествомъ сельскаго народонаселенія сравнительно съ городскимъ, его изолированнымъ положеніемъ, его робостью; по ихъ увреніямъ, было бы совсмъ не то, если бы можно было дйствовать на него и руководить имъ, какъ городскими работниками… На это отвчаетъ г. де Персиньи въ рчи, произнесенной имъ въ Роанн: онъ цитируетъ римскую исторію, говоря, что различіе результатовъ городскихъ и сельскихъ выборовъ доказываетъ зрлость мысли, благоразуміе, послдовательность и консерватизмъ, которые во вс времена составляли отличительныя свойства поселянъ сравнительно съ безпокойной массой городскаго населенія.

Изъ этого видно, какъ склонны вс партіи къ самовосхваленію насчетъ своихъ противниковъ, не обращая вниманія на дйствительные факты и на истинныя чувства народа. На чемъ основывается, спрашиваю, мнніе, будто наши поселяне мене способны или боле благоразумны, чмъ наши ремесленники? Не во сто ли разъ раціональне предположить, что какъ т, такъ и другіе, будучи конечно способны заблудиться въ политическомъ лабиринт, дйствуютъ прежде всего по внушенію своихъ задушевныхъ мыслей и своихъ интересовъ? Поэтому соображенія парижской прессы всегда казались мн въ высшей степени наглыми, равно какъ и историко–фантастическія измышленія г. де Персиньи. Постараемся же узнать, въ чемъ интересъ крестьянина и что говоритъ ему его задушевная мысль, и тогда мы узнаемъ, что должно думать о большинств голосовъ, данномъ имъ правительству.

Въ послдніе сорокъ лтъ тотъ же разрывъ, на который мы указали выше въ городскомъ населеніи между работникомъ и буржуа, обнаруживается и въ сельскомъ населеніи между сельскими работниками и поземельными собственниками, особенно живущими въ городахъ. Такъ какъ этотъ антагонизмъ иметъ самый глубокій смыслъ, то мн, быть можетъ, будутъ благодарны за его объясненіе.