Французская демократия

Да, Властелинъ, ты большинство и сила, и изъ того, что ты большинство и сила, слдуетъ, что ты обладаешь правомъ, которымъ по справедливости ты долженъ пользоваться; но ты еще долженъ имть идею, изъ которой вытекаетъ для тебя другое право, боле высокое. Почему же на этихъ выборахъ, гд ты такъ прямо заявилъ себя, ты не сдлалъ ничего для этого другаго твоего права? Зачмъ, вмсто того, чтобы проводить твою идею съ свойственной теб энергіей, ты поступилъ какъ разъ противъ нея? Зачмъ ты, сильнйшій изъ сильныхъ, быль грубъ и рзокъ тамъ, гд слдовало быть благоразумнымъ? Знаешь ли, что своимъ поведеніемъ на выборахъ вмсто того, чтобы подвинуть дло впередъ, ты произвелъ только всеобщую путаницу? Выслушай же, что я теб скажу: пока ты будешь только цифра и сила безъ идеи, ты будешь нуль; держава не будетъ принадлежать теб; твои кандидаты будутъ отвергнуты, и ты останешься вьючнымъ скотомъ.

ГЛАВА III.

Предварительный судъ исторіи надъ 1864 годомъ. Революціонное состояніе. Правительство и оппозиція одинаково не сознаютъ этого состоянія. Оппозиція осуждена на безсиліе. Оппозиція подстрекаетъ императорское правительство на деспотизмъ. Невозможное положеніе.[9]

Послдніе выборы во Франціи были повтореніемъ прежнихъ: – интригой завязались одни, интригой кончились и другіе. Чего хотлось интриганамъ, то и длали избиратели, и какъ въ первый разъ – безъ спора и разбора. Какъ и прежде, толпа съ увлеченіемъ бросилась на баллотировку; какъ и прежде, рабочіе представители были принесены въ жертву кандидатамъ буржуазіи; какъ и прежде, наконецъ, ршенные выборы были выраженіемъ одной лишь народной раздражительности; сами по себ эти выборы не выражаютъ ничего. Какой въ нихъ смыслъ?

И такъ, выйдемъ изъ этой арены всеобщей подачи голосовъ.

Но если однако на выборахъ 1863–64 г. г. рабочій народъ впервые заявилъ свою волю; если по этому случаю онъ пробормоталъ свою мысль; если намъ извстенъ притомъ интересъ, которымъ одушевлено сельское населеніе; если оно съ почину одержало большую побду и въ то же самое время сдлало большую ошибку, то начнемъ съ того, чтобы доказать этому чернорабочему народу послдствія его пробнаго почина.

I. Неужели народы осуждены, въ самомъ дл, на долгое безсознательное существованіе? Или уроками исторіи можетъ пользоваться одно лишь потомство? Кто изъ насъ осмлится сказать теперь, что вритъ всеобщей подач голосовъ? – Не скажутъ этого республиканцы, ея основатели, которыхъ она принесла въ жертву возстановленію стараго порядка. Не они ли сами, наконецъ, устами Жюля Симона, сознаются уже, согласно съ правительствомъ, что всеобщая подача голосовъ не можетъ быть предоставлена самой себ и нуждается въ руководств? Не вруютъ въ эту подачу и защитники имперіи, которые въ свою очередь такъ жестоко разочаровались результатами народныхъ выборовъ. Не вруютъ въ нее, конечно, и поборники конституціонной, мщанской монархіи, несовмстной съ демократическими учрежденіями. Притомъ народъ ясно уже доказалъ на выборахъ, что ему вовсе не хочется возвращаться къ орлеанской династіи и ея порядкамъ.

И такъ, кром невжественной городской и сельской толпы, никто не довряетъ всеобщей подач голосовъ. Не смотря на это, я полагаю, однако, что никто не осмлится предложить уничтоженіе этого учрежденія. Всеобщая подача голосовъ стала для насъ роковой необходимостью, а между тмъ мы ей не довряемъ, не сознаемъ ея значенія! Вотъ почему мы и не смыслимъ ничего въ нашей современной исторіи; вотъ почему и настоящее, въ которомъ мы живемъ и дйствуемъ, также загадочно для насъ, какъ и будущее.

Хватитъ ли у правительства на столько смлости, чтобы высказать правду о выборахъ 1863–64 г. г.? – Нтъ, у него не достанетъ духу даже взглянуть на нихъ прямо. Притомъ, ему совершенно непонятны стремленія сельскаго населенія. Забота о самосохраненіи велитъ правительству предаваться иллюзіямъ, и оно не въ состояніи отказаться отъ самообольщенія. – И такъ, правительство не понимаетъ смысла своей исторіи, не отдаетъ себ отчета въ томъ, что съ нимъ длается и что оно само длаетъ.

A оппозиція, которая восторжествовала на выборахъ, эта оппозиція, это пугало министровъ съ портфелями и безъ портфелей, будетъ ли она на столько добросовстна, что ршится сказать истину на счетъ парижскихъ выборовъ? О нтъ, интересъ оппозиціи, ея самолюбіе и предразсудки не допустятъ такой откровенности. – И такъ, оппозиція тоже не понимаетъ ни своего происхожденія, ни значенія, ни цли; она не смыслитъ ничего ни въ своемъ призваніи, ни въ своей исторіи.

Да и сама нація, наконецъ, ничего не знаетъ и не понимаетъ, потому что весь народъ, буржуазія и чернь, городское и сельское населеніе, повинуясь минутной страсти, безсознательно колеблются между оппозиціей и правительствомъ.