Французская демократия

При этомъ слдуетъ прибавить, что Парижу, какъ столиц, еще невозможне согласить самоуправленіе свое съ государственнымъ единствомъ, чмъ всякому другому французскому городу. Постараемся доказать это самымъ нагляднымъ образомъ. Мы уже сказали (Часть II, глава IX), что въ буржуазномъ мір, какимъ его сдлала революція, два принципа считаются столпами общества и государства: принципы политической централизаціи и экономической несолидарности или, другими словами, торгашеской и промышленной анархіи, которая, уравновшивая первый принципъ, необходимо ведетъ къ феодальному господству капитала. По законамъ историческаго развитія, которые управляютъ всми правительствами, эти два принципа должны, съ теченіемъ времени, вызвать свои послдствія; и такъ какъ городское самоуправленіе препятствуетъ имъ, то изъ этого слдуетъ, что общинная жизнь, какъ боле слабая, должна постепенно подчиняться центральной дятельности. Такимъ образомъ, когда высшее правительство, центральная власть учреждаетъ въ какомъ нибудь город свою резиденцію – городъ этотъ, ставъ столицею, долженъ скоре и боле другихъ утратить свою самостоятельность. Это положеніе, очевидное для всякаго, кто понимаетъ то, о чемъ идетъ рчь, показываетъ нелпость приверженцевъ парижскаго самоуправленія и ихъ требованій.

Что касается тхъ изъ моихъ читателей, кто не привыкъ разомъ обнимать умомъ все содержаніе какого нибудь положенія, то я постараюсь объяснить его, напомнивъ имъ некоторые факты.

I. Упадокъ городскихъ вольностей. – Французское единство – созданіе всей нашей исторіи. Оно начинается съ римскаго завоеванія, продолжается завоеваніемъ французскимъ; потомъ, уничтоженное или, скоре, преобразованное феодальною системой, оно возобновляется королями, при вступленіи на престолъ капетингской династіи. Такъ какъ національное единство, какое видимъ теперь, образовалось послдовательными присоединеніями независимыхъ областей, то понятно, что провинціи и общины удерживали еще нкоторое время кое-какіе остатки своей автономіи, то, что он называютъ своими обычаями, вольностями, и т. д. Но мало по малу, администрація и короли одержали верхъ. Посл Ришлье, управленіе провинціями было вврено намстникамъ, слугамъ королей, сдлалось исключительно зависимымъ отъ правительства и со временемъ приняло однообразный характеръ. Реформаторы 89 г., продолжая дло монархіи, возвели систему единства въ государственный принципъ при неумолкаемыхъ досел рукоплесканіяхъ народа.

Тмъ не мене общины долго еще сохраняли кое какіе признаки жизни по утвержденіи великаго единства. Провинція безжизненная, расплывшаяся, давно уже стерлась и поглотилась въ государств, когда община, благодаря своему мстному духу, благодаря сосредоточенности своихъ жизненныхъ силъ, еще держалась и сохранялась.

Наконецъ, конституціи II и III г. г., обратившія городское управленіе въ одну изъ отраслей центральной администраціи, и учрежденіе 17 февраля 1800 г. префектовъ, замнившихъ центральныхъ коммиссаровъ Республики, и при нихъ совтовъ префектуръ, нанесли ршительный ударъ самоуправленію общинъ. Съ этихъ поръ зло стало неисправимо. Пятнадцать лтъ спустя, при паденіи первой имперіи, община оказалось мертвою, и либерализмъ тщетно пытался воскресить ее.

Я уже говорилъ (часть II, гл. XII) о томъ, какъ буржуазія, напуганная непомрнымъ усиленіемъ центральной власти и примромъ Наполеона I, пыталась подчинить себ правительство, давъ ему тройной противовсъ: 1) конституціонную, представительную и парламентскую систему, 2) городскія и департаментскія учрежденія и 3) экономическую анархію. Теперь я скажу нсколько словъ о второмъ изъ этихъ противовсовъ, возрожденномъ изъ древнихъ общинъ.