Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Разгром заговора Шалэ ускорил отставку Монморанси, придав ей также и политический оттенок, ибо герцог, как и вся знать, был замешан в заговоре. В августе он отказался от своей должности адмирала Франции, и ее функции были переданы тому, «кто будет управлять торговлей». Таковым стал Ришелье, должность которого получила окончательное оформление в Сен-Жерменском эдикте от октября 1626 г., где он назван «grand maître, chef et surintendant général de la navigation et du commerce de France». В январе 1627 г. должность адмирала Франции была совсем уничтожена,[583] равно как и должность коннетабля (последний коннетабль Ледигьер умер в сентябре 1626 г.).[584] В итоге ликвидации находившегося в руках вельмож верховного командования армией и флотом знать лишилась этих важнейших военных постов, имевших также большое политическое значение.

\/ Но если Ришелье удалось относительно быстро справиться со знатью, то с парламентами и купечеством дело обстояло хотя и не столь остро, но достаточно сложно. Сен-Жерменский эдикт означал появление во Франции ведомства, нового как по форме, так и по содержанию, — управления торговлей, флотом и колониями. Уже одно это насторожило парламенты, особенно в приморских провинциях, так как грозило сужением некоторых их функций (как это и случилось на деле). Еще больше опасений вызвало у них создание компаний. Предоставленные Морбиганской компании ста пайщиков монопольные права на торговлю и нахождение ее под контролем самого кардинала (что означало фактический ее иммунитет от местных властей) вызвали энергичный протест бретонских штатов и Реннского парламента. Они выступили против «опасного новшества», которое грозило нанести ущерб торговле других бретонских городов. Положение осложнялось тем, что губернатор Бретани Вандом был арестован по делу о заговоре Шалэ, а в Бретани у него было много приверженцев. По этим мотивам чисто политического характера Ришелье не счел возможным решительно настаивать, и акт о создании компании не был претворен в действие. Пришлось отказаться от реализации компании «Nacelle de Saint-Pierre». Правда, вместо нее через год (в июне 1627 г.) была организована «Компания св. Духа» (Compagnie de Saint-Esprit) во главе с тем же де Виттом и двумя бретонскими купцами. Цели и привилегии были такие же, как и у исчезнувшей «Nacelle». Парижский парламент был согласен зарегистрировать эдикт, но при условии изъятия многих привилегий. Однако без них компания потеряла свою притягательную силу, и больше о ней нет сведений.[585]

Немалого труда стоила Ришелье регистрация эдикта об его назначении на новую должность. Даже Парижский парламент зарегистрировал эдикт лишь в марте 1627 г., Реннский парламент (со значительными оговорками) и Руанский — в апреле, Бордосский— в мае. Характерно, что среди назначенных в 1626 г. «генеральных инспекторов по делам флота», о которых шла речь, было немало членов провинциальных парламентов — Ришелье хотел и таким путем облегчить выполнение своей задачи.[586]

Итак, первые попытки создания больших торговых компаний потерпели наудачу. Разумеется, причина провала заключалась не только в противодействии парламентов и некоторых групп купечества. Структура компаний была недостаточно продумана, не удалось привлечь капиталы в нужном количестве, слишком обширны были цели и сферы действия компаний. Во многом они подражали голландским крупным компаниям, но оказалось невозможным просто пересадить на почву Франции эти образцовые для того времени учреждения. Кроме того, Ришелье должен был сделать для себя и еще один вывод — вывод о необходимости получить одобрение парламентами своих проектов не только финансовых реформ (это было ясно и до провала компаний), но и создания компаний и флота. В связи с этим он решил созвать ассамблею нотаблей.

* * *

Собрание нотаблей 1626–1627 гг. представляет двоякий интерес для исследования истории Франции первой трети XVII в. С одной стороны, оно явилось значительным событием в жизни страны, с другой — ознаменовало собой финал как данного вида сословного представительства, так и всего института в общефранцузских масштабах. Оба аспекта обусловливают друг друга и требуют совместного рассмотрения.