Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы

– С тобой Бупа почувствует себя как дома, – сказал он.

Мальчишка был счастлив. Он широко улыбался.

Его звали Кент. Он был очень дружелюбным и сразу же подружился с Бупой. Та чувствовала себя превосходно. Ей позволяли свободно гулять, и она даже начала помогать рыбакам, вытаскивая их небольшие лодки на пляж хоботом.

Ночи она проводила в деревянном сарае, чтобы не причинить вреда себе или окружению. Зная, что слонам нужно общество, Колин пытался купить еще одного слона. Вместе с Кристофером и двойняшками он ездил в Африку и купил слона, но ввозить его на Сент-Люсию ему запретили. Власти острова решили, что одного слона вполне достаточно, и новые слоны отправились обратно в Африку, а Бупа осталась без друга. В конце концов мы предложили ей свиней. Как это ни странно, Бупа мгновенно с ними подружилась.

Двойняшкам страшно нравился домашний слон. Иногда они катались на Бупе вместе с Колином и постоянно ходили за ней следом. Я тоже ее полюбила. Она частенько подходила к дому и совала хобот в окно кухни, чтобы я угостила ее бананом.

В очередной день рождения Колина – на сей раз он отмечал его на яхте «Си Стар» – кто-то убил одну из свиней, подружек Бупы. Узнав об этом, Колин сразу осознал опасность, грозящую Бупе. Она всегда агрессивно защищала своих свиней. Колин спустился на берег, чтобы найти злодея. Оставалось лишь надеяться, что Бупе удастся сдержать свои инстинкты. С яхты я видела, как какой-то человек удирает от Колина по пляжу, а Колин несется за ним, размахивая палкой. Это напоминало немой фильм Чарли Чаплина. Тому человеку удалось скрыться, а Колин немного успокоился, поняв, что Бупа не успела ничего натворить.

Колин всегда производил глубокое впечатление: высокий англичанин, с резкими перепадами настроения, хозяин слона, расхаживающий повсюду в своей фирменной белой рубахе и белых пижамных штанах. Всю жизнь он носил самую разную одежду, обычно ярких цветов. Но после того, как мы с Маргарет Винер вернулись из Индии, он сменил стиль. Мы с Маргарет перепробовали все изысканные индийские женские наряды и решили, что на нас они смотрятся ужасно, поэтому выбрали для себя мужские вещи. Когда Колин нас увидел, он восторженно воздел руки к небу и возопил:

– Именно то, что я хотел! Блестяще!

Мы и опомниться не успели, а он укатил в Индию за новым гардеробом. И эту одежду он носил до конца жизни.

Когда он жил на Сент-Люсии, дети постоянно его навещали. С возрастом они очень сблизились. В конце 90-х годов Эми решила поехать и поселиться у Колина. Колин пришел в восторг.

– Эми правильно решила, – сказал он мне. – Я ей нужен, но еще больше она нужна мне!

У них сложились очень близкие отношения. Хотя объятий и касаний Колин не любил, он проявлял свою любовь по-другому. Когда Эми одевалась для какого-то мероприятия, она всегда спрашивала: «У меня все нормально?» А он всегда указывал на какой-то мелкий недостаток или добавлял что-то к ее костюму, прежде чем одобрительно кивнуть. Он гордился ее мастерством в покраске и золочении – ее даже наняли для реставрации индийского храма. Ему очень нравились ее простота и общительность. Как и он, Эми обожала общаться с местными жителями и часто ходила вместе с Кентом на петушиные бои.

Отец и дочь обладали сходным остроумием. Когда Колин купил ресторан между двух вулканических пиков Питонов, он спросил у Эми:

– Как нам его назвать?

– Бабах между Питонами! – мгновенно ответила она.

– Блестяще! – восхитился Колин.

Колин торжественно открыл этот ресторан – открывала его принцесса Маргарет. Фотография принцессы и Мэй украсила обложку журнала Hello!

Эми приезжала и уезжала, я тоже, и Колин все больше полагался во всех своих делах и заботах на Кента. Кент посвятил Колину свою жизнь, но и Колин был очень щедр. Он передал ему два отеля и хорошо платил. Кент иногда покидал Колина на несколько часов – уходил за покупками или занимался своими делами. В это время Колин с ума сходил от тревоги. Хотя его характер заметно улучшился в сравнении с первыми годами нашей совместной жизни, Колин все еще был очень вспыльчивым.

Однажды он устроил истерику в самых неприятных обстоятельствах: взял нас с Кентом в Италию и купил билеты на «Набукко» в Вероне. Это одна из моих любимых опер. Я была очень тронута – я-то оперу любила, а сам Колин удовольствия от этого не получал.

По дороге мы заблудились, Колин несколько раз свернул не туда, убедился, что мы поехали неверным путем. Кент же обожал футбол и бросил нас, отправившись смотреть матч по телевизору.

Мы все же доехали, заняли свои места на Арене. К сожалению, места оказались очень неудобными. Колин тут же заявил:

– В антракте я ухожу. На этих местах невозможно сидеть.