Фремлейский приход

А было время, когда Марк гордился дружбою этого человeка! из-за него он готов был разссориться с леди Лофтон, из-за него отказался он от лучших своих намeрений и рeшений. Теперь расхаживая по саду с письмом в руках, он невольно переносился в тот день, когда он писал из школы мистеру Соверби, что приeдет к нему в Чальдикотс. Он так жадно ухватился за это удовольствие, что даже не захотeл наперед переговорить с женою. Он припомнил также, как его завлекли к герцогу Омниуму; припомнил свое смутное предчувствие, что не к добру поведет его эта поeздка. Потом тот вспомнил послeдний вечер в комнатe Соверби, когда тот предложил ему подписать вексель, и Марк согласился, не из желания помочь другу, но просто потому что не сумeл ему отказать. У него не достало духу сказать нeт, хотя он сознавал все безразсудство своего поступка. У него не достало духу сказать нeт, и через это он погубил и себя, и все свое семейство.

Мнe приходилось много говорить о священниках, но я более обращал внимания на их отношения к обществу чeм на их священническую дeятельность. В противном случаe я бы нашелся вынужденным затрогивать разные вопросы, по которым я вовсе не был намeрен высказывать свое мнeние; мнe бы пришлось завалить свою повeсть проповeдями или низвести свои проповeди до романа. И потому я почти ничего не говорил о дeятельности Марка Робартса как священника.

Не слeдует однако заключать из этого, чтобы мистер Робартс равнодушно смотрeл на обязанности, возложенныя на него саном. Он был не прочь от удовольствий и завлекся ими, что часто бывает с молодыми двадцати-шести-лeтними людьми, когда они совершенно независимы и пользуются нeкоторыми денежными средствами. если-б он до этих лeт оставался простым куратом, и жил под постоянным надзором старшаго, мы готовы поручиться, что он и не подумал бы выдавать на свое имя векселя, eздить на охоту, посeщать такия мeста как Гадером-Кассл. Быeают люди, которые и в двадцать шесть лeт совершенно тверды в своих правилах, которые пожалуй способны быть первенствующими министрами, директорами учебных заведений, судьями, может-быть даже епископами; но Марк Робартс не принадлежал к их числу. В нем было много хороших элементов, но ему не доставало твердости, чтоб эти элементы постоянно приводит в дeйствие. Характер его слагался довольно медленно, и потому у него не достало сил устоять против искушения.

Но он глубоко и искренно сокрушался над своею слабостью; не раз, в минуты горькаго раскаяния, он давал себe слово бодро и твердо приняться за священное, возложенное на него дeло. Не раз припоминались ему слова мистера Кролея, и теперь, сжимая в рукe письмо Соверби, он невольно повторял их про себя: "Страшно такое падение; страшно оно само по себe, а еще страшнeе при мысли о том, как трудно встать опять на ноги. Да трудно,— и трудность эта возрастает в страшной пропорции! Неужели дошло до того, что ему и подняться нельзя,— что у него уже на всегда отнята возможность держать прямо свою голову, с чистою совeстью, как слeдует пастырю душ? А всему виною Соверби: он погубил его, он довел его до этого унижения. Но, с другой стороны, не расплатился ли с ним Соверби? Не ему ли он обязан своим мeстом в барчестерском капитулe? В эту минуту Марк был человeк бeдный, раззоренный; но тeм не менeе он пожелал в душe своей отказаться от участия в выгодах барчестерскаго капитула.

— Я откажусь от этой бенефиции сказал он женe в Этот самый вечер,— я рeшился.

— Однако, Марк, не подаст ли это повода к толкам? не будут всe находить это очень странным?

— Пуст говорят что хотят! Боюсь, милая Фанни, что будет повод говорить об нас еще гораздо хуже.

— Никто не может упрекнуть тебя ни в чем несправедливом или безчестном. Если есть на свeтe такие люди как мистер Соверби...

— Его вина меня нисколько не оправдывает.

В раздумьи, он опустил голову; жена, сидeла воэлe него, молча и держа его за руку.

— Не пугайся, Марк, сказала она наконец,— все как-нибудь уладится. несколько сотен фунтов не могут же раззорить тебя совершенно.

— Да не в деньгах дeло, не в деньгах!

— Вeдь ты ничего не сдeлал дурнаго, Марк!

— Как пойду я в церковь, как займу свое мeсто перед народом: когда всe будут знать, что в моем домe распоряжаются белигры.

Тут, опустив голову на стол, он громко зарыдал.

На другой день, вечером, к дверям викарства подъехал сам мистер Форрест, главный директор барчестерскаго банка, мистер Форрест, на котораго Соверби постоянно указывал как на какого-то deus exmachina, могущаго тотчас же отразить всю семью Тозеров, и сразу заткнуть им глотку. Мистер Форрест готов был сдeлать все это; пусть только Марк довeрится ему и согласится подписать всe предлагаемыя им бумаги.

— Это очень неприятное дeло, сказал мистер Форрест, оставшись наединe с Марком в его кабинетe, и Марк с этим согласился.

— Мистер Соверби угодил вас в руки самых отъявленных мошенников в цeлом Лондонe.

— Я так и думал; Керлинг мнe то же самое говорил.

Керлинг был барчестерский легист, с которым он недавно совeтовался.