Фуэте на Бурсацком спуске

— Подакай мне еще, хвалитель хренов… — снова на два голоса заговорил дедуган. Более громким при этом произнес: — Я что? Я ничего. Что по должностным обязанностям положено, то и записываю. Если к сцене пойдете, то и вас запишу. А если наверх, то идите спокойно, туда и без учета можно.

— Я тут останусь, спасибо, — улыбнулся тип и повернулся к Коле. — А наш юный товарищ — не знаю. Ступай, парень, куда шел.

— Так сюда и шел… — замялся Коля. — Я тут тоже по делам расследования. Я этот… При общественной комиссии… Агент ранга… Засекреченный…

— Ого! — присвистнул тип. — Уж не Николая ли Горленко нам судьба привела? Я о тебе отчет сегодня читал и все думал, как бы с тобой потолковать наедине, без дяди твоего шибко умного. Очень хочется узнать, с какой-такой секретной миссией ты, парень, был на месте преступления.

Ситуацию Коля скорее не понял, но почувствовал. Попятился, когда присутствующие уставились на него в упор и придвинулись поближе.

— Рад бы рассказать, да не могу. Задание ж на то и секретное, чтобы про него молчать, — стараясь сохранять улыбку, сказал Коля и резко заторопился. — Извините, мне бежать надо. Дядя меня уже заждался, небось. Вы, если что, к нему обращайтесь.

И Коля решительно рванул влево, на лестницу.

— Знаешь, куда идти? — прокричал дедуган следом. — Пройдешь мимо артистических, потом в зрительский холл, а там мимо лож к кабинету директора. Но Илья Семенович еще не приходили! Они через центральный ход не ходят, значит, мимо меня проскочить не могли…

— Спасибо, я разберусь! — перегнувшись через перила, поблагодарил Коля, радуясь, что оказался на расстоянии от непонятного типа и его дурацких расспросов.

— Зря ты так, Николай Горленко. Мог бы посотрудничать с настоящим следствием. Меньше сидеть потом пришлось бы! — кинул вслед тип. Трое его подельников издевательски захохотали.

Ах, вот как! Коля резко развернулся, но взял себя в руки и решил в драку не лезть, чтобы не навредить дяде. Тем более, что отомстить за насмешки можно и другим способом. Они там, кажется, собирались что-то своему типу докладывать? Сначала мы все про них, голубчиков, узнаем, а потом уж решим, как с ними быть.

И Коля легко взбежал по лестнице, направляясь в уже знакомую артистическую. Увы, там кто-то был. Веселый шепот и наигранный смех, раздающиеся из нужной комнаты, заставили Колю изменить план. Он заглянул в танцзал. К счастью, там никого не было. Коля быстро огляделся, вспомнил детали из рассказа товарища Морского, распахнул оконную раму и, перегнувшись через подоконник, глянул на козырек служебного входа, расположенный внизу аккурат посередине между окном артистической и Колиной головой. Страшновато, конечно. Товарищ Морской был прав, когда шел на улицу и лез на козырек снаружи. Но зря, что ли, Коля лучше всех во дворе «работал» на турнике и с крыши рабкоопа смело сигал в любую погоду, чтобы побыстрее пройти на базар? Лихо перемахнув через подоконник, он повис на руках, подался корпусом левее и скорее сполз по стене, чем спрыгнул на вожделенный козырек. Упал плашмя, чтобы не привлекать внимание, разгреб сугроб, вынул старую тряпку, закрывающую дыру в мозаике, и навострил уши. Да! Каждое слово с проходной было отлично слышно. Представив, как смотрится со стороны, Коля покачал головой. Странная штука — жизнь! Никогда ничего не подслушивал и не вынюхивал, считая это занятие недостойным для честного комсомольца, и вот надо же, уже в который раз за пару дней, как матерый шпион… По примеру старших товарищей, конечно, но все равно глупо… Жалко, что Светы рядом нет, вместе посмеялись бы.

— Разрешите продолжить? — спросил тем временем на проходной один из троицы.

— Погоди, мне самому разобраться надо. Глазами. Дай журнал. Итак, это страница дня убийства. Михаил Александрович, — настойчивый голос принадлежал типу в кожанке, — ты уверен, что записали сюда всех, кто в момент убийства находился за сценой?

— Сказал всех, значит всех! Прицепился, как на грех. Дознаватель паршивый.

— Он уверен, он нам уже говорил, — твердо перебил кто-то из троицы. — С момента открытия двери, ведущей в предбанник закулисья, и до половины шестого Михаил Александрович безотлучно сидел на проходной. Он лично выдал жертве ключ и уверен, что это было в районе четырех. С тех пор и до времени убийства за ней зашли рабочий сцены Остапенко, управдел Воробьев, прима-балерина Дуленко, солистка оперы Литвиненко-Вольгемут, рабочий сцены Мелехов и… самое интересное — туда же прошмыгнул неопознанный субъект, которого Михаил Александрович не успел проверить, поэтому записал просто «спина в куртке». — К разговору подключился и третий голос: — В коричневой кожанке, если быть точным, но этого в журнале не написано. Когда зрительный зал закрыт — а он был закрыт, — пройти за сцену, минуя проходную, невозможно. Выходит, наш убийца или затаился и сидел за кулисами еще с вечера, что маловероятно, или… упомянут в журнале. Вот список. — Воцарилась пауза, достаточная, чтобы указать типу на нужные фамилии. — Шестеро подозреваемых. Но, например, балерину Дуленко я бы вычеркнул.