Фуэте на Бурсацком спуске

— Ого! — расширив глаза, присвистнула Света. И посмотрела на Колю как-то немного с жалостью. — А товарищ Гопнер точно не шутила? Нам действительно нужно сопровождать заметки Морского стихами? Э… Ладно… — Восприняв происходящее ответственно, словно первое свое задание на новом посту, Света вспомнила годы школьной самодеятельности и твердо сказала: — Прочти-ка мне это еще раз… И без первого четверостишья, пожалуйста. Совсем без него. Скажи, а газета выделит нам художника, чтобы оставшиеся строки стали лозунгом на его карикатуре? Если так, то все получится!

— Не знаю, — горящими глазами глядя в пространство, вздохнул тяжело отходящий от приступа вдохновения Николай. Потом опомнился. — Это надо у Морского спросить. Он сейчас как раз нашу штаб-квартиру обживает. Рабочего времени еще час! Айда к нему? Тут недалеко.

9 Далеко идущие планы. Глава о заразительности дурного примера

На следующий день Коля так боялся опоздать, что пришел к театру много раньше назначенного дядей времени. Переминаясь с ноги на ногу у наглухо запертого служебного входа, юный сыщик грыз карандаш в поисках подходящих рифм. Вчерашний вечер выдался замечательным: товарищ Морской окончательно смирился со своей новой ролью, Светлана из библиотеки оказалась действительно толковым помощником, дядя дал добро на размещение штаба в квартире на Классическом переулке и полночи еще зачитывал племяннику отчеты оперативников и фантазировал о будущем молниеносном расследовании, и вдобавок публикацию в газете приняли на ура. Чтобы все и дальше шло заданным курсом, Коля решил и сам стать лучше. Например, не тарабанил в запертую дверь театральной проходной, а вежливо дожидался дядю Илью на пороге. Он назначил совещание в театре, пусть он с дверью и разбирается.

— Мерзнешь? — Веселый коренастый тип, интересующийся степенью Колиного замерзания, появился будто бы ниоткуда. Коля даже вздрогнул. Собеседник был ему совершенно незнаком, но спрашивал так запросто, что сразу настраивал на дружеский лад.

— Вовсе и не мерзну! — соврал Коля с ответной улыбкой и гордо стукнул себя кулаком в грудь. — Вместо сердца пламенный мотор!

— Оно и видно, — хмыкнул тип. — Ладно я: лично получил в 19-м кожанку от начальства, когда наши склад авиационного шмотья накрыли. Все ЧК тогда обули-одели. Дурное было время, но важное. А ты-то где эту куртейку взял? Нэпманские барыги, небось, подогнали?

Тут только Коля заметил, что на типе такая же, как на нем, коричневая потрескавшаяся кожанка с крутым отворотом у воротника. Коля, правда, носил под курткой вязанный матерью толстый свитер и уши грел шарфом, подтянутым под самый картуз. Тип же ходил, что называется, душа нараспашку, да еще и без головного убора.

— С нэпачами и куркулями не знаюсь, — ответил Коля и хотел пояснить про дядю Илью, подарившего свою куртку племяннику, но тип уже не слушал, перекрикиваясь с шофером ближайшего автомобиля:

— Езжай дальше, нам тут еще потолковать надо! Ась? Да на обратном пути подберешь! Или сами дойдем, не сахарные. Чего стоишь? — последние слова тип адресовал уже снова Коле. — Пойдем внутрь.

— Так закрыто же!

— Я им дам закрыто! — Тип принялся грозно и настойчиво тарабанить сапогом по двери.

— По голове себе стучи! Зря, что ли, дверь заперта? Расследование у нас, дача показаний, чтоб они провалились! — раздалось изнутри. Но дверь, как ни странно, распахнулась. Вместо объяснений тип сунул под нос открывшего дверь дедугана удостоверение. Коля тоже попытался заглянуть в маленькую синюю книжечку, но тип уже спрятал ее и зашел внутрь. Николай прошмыгнул следом.

— Опять двадцать пять, сволота управская голову морочить будет, — прошипел вахтер, и тут же довольно громко и неожиданно вежливо произнес: — Проходите, товарищ, поскорее, вас тут подчиненные заждались. — А потом снова сорвался: — На моем столе штаб себе устроили, гаденыши.

Три парня в штатском вытянулись по струнке, едва увидели вошедшего типа. Заговорили между тем совсем как с равным.

— Да-да, мы тут расположились. Показания надо брать там, где народ больше всего ходит. А где ж тогда, как не на проходной?

— И правильно, — поддержал тип. — Только дверь не запирайте, а то народ свой распугаете. Люди работать не любят. Увидят запертую дверь, постучат тихонько, помнутся на крыльце, да по домам пойдут. А так все верно. Мы ж не буржуи зажравшиеся, чтобы, как Горленко, кабинет директора себе под резиденцию забирать…

Коля аж поперхнулся. Кто эти ребята, интересно, такие, и почему оскорбляют дядю Илью? Один из присутствующих тем временем нетерпеливо произнес:

— Игнат Павлович, мы готовы докладывать. На вахтера внимание не обращайте, он слегка контуженый. Под нос бубнит одно, а нормальным голосом другое говорит. Делает при этом, что нужно. Хороший малый на самом деле. Аккуратный и внимательный к деталям. Да, Михаил Александрович?