Фуэте на Бурсацком спуске

— Под подозрением теперь весь осветительный цех… — прошептала Ирина с отчаянием и решительно добавила: — Есть только один способ это проверить. Николай, что вы там говорили про дела? Думаю, я могу быть полезна. Пойдемте, покажу вам костюмерную. И раз Морского где-то носит, я могу вас проводить к Нино́ домой. Тем более, я обещала Анатолию Галактионовичу зайти к Ларисе Николаевне… Это в том же общежитии, где живет Нино́… Вернее, жила…

— Сказали бы честно, что хотите участвовать в расследовании и контролировать его, потому что считаете нас неспособными справиться с чем-либо без товарища Морского, — открыто озвучила свои догадки Света.

— Что вы такое говорите? — Ирина то ли возмутилась, то ли рассмеялась. — С товарищем Морским все было б точно так же…

* * *

Носило Морского вовсе не «где-то», а в самом что ни на есть важном здании города. Убийство убийством, а некоторые дела отмены или переноса не потерпят. Например, встреча с Николаем Алексеевичем Скрыпником — нынешним наркомобром, с самой революции не покидавшем ответственных постов в украинском правительстве. Товарищ Скрыпник лелеял мечты о создании Большой Энциклопедии Советского Украинства. Харьковскую часть, да и много чего еще, должен был делать непревзойденный Дмитрий Иванович Багалей, но в последний год у него что-то не заладилось с Наркоматом. Было решено отказаться и от академика, и от академического подхода, собрав в энциклопедию простые, понятные людям увлекательные тексты. Морскому повезло стать частью этой задумки. Вот уже больше трех месяцев он ходил в пятый подъезд Госпрома и с удивлением наблюдал, как человек такого высокого ранга, как знаменитый грозный нарком Скрыпник, лично встречается с авторами, обсуждает планы статей, черкает красным карандашом (не слишком толково, но среди профессиональных редакторов попадаются и более нелепые правки) готовые тексты. К харьковскому тому нарком проявлял особое внимание, потому что и сам был родом с Харьковщины.

«Надеюсь, нынче правок будет меньше», — мысленно подумал Морской, а вслух сказал:

— Здравствуйте! — поскольку уже вошел в приемную.

— Вы по какому вопросу? — Секретарь как раз начала опрос посетителей. — Нет-нет! Это вам не к нам, пусть сначала профильный комитет рассмотрит. Как куда? Вы что, радио не слушаете, газеты не читаете? Плакат на площади хотя бы видели? Да! Открылась общественная приемная Наркомата. Туда и обращайтесь. Пишите заявление, вас перераспределят. И вы туда же? Нет, нарком лично этим вопросом заниматься не может. Для того общественная приемная и есть. Да в соседнем подъезде же! Сразу под управлением статистики. Что? Ой, а вы совсем не по адресу! Он уже давно юстицией не занимается. И внутренних дел — это тоже не он!

Дождавшись своей очереди отвечать, Морской хотел было просто приветливо помахать рукой, мол, вы же меня помните, я же тут завсегдатай, но секретарь была строгой дамой в летах и панибратства не терпела. Пришлось подробно излагать цель визита.

В результате из примерно двадцати человек в приемной осталось пятеро.

— Микола Олексович будет к десяти, — сурово заверила секретарь и, круто развернувшись на каблуках, ушла в недра кабинета начальника.

Ровно в десять нарком Скрыпник в припорошенной снегом шубе — никак пешком шел? удивительный человек! — широким шагом прошел через приемную, поочередно кивая всем присутствующим. Через миг он уже вышел из кабинета, пододвинул ближе к оконному свету облупленный письменный стол, сел и жестом показал, мол, готов вести прием. Невысокий, крепкий, с узкой ленинской бородкой и пышными шевченковскими усами, с уверенным, глядящим прямо в душу пристальным взглядом и, несмотря на возраст и положение, с иногда озаряющей лицо простодушной мальчишеской улыбкой, он, безусловно, вызывал симпатии Морского. Хотя бы потому, что был человеком образованным, искренне преданным делу и по-немецки аккуратным.

— Так-так, — говорил он первому посетителю. — Давайте по существу и напрямую, что хотите? Помещение для заседаний литературного объединения? Таак. «Неоднократно публиковался в стенной печати», это как? И сколько вас таких? Поэты или прозаики?

— Вот хитрый лис! — шепнула Морскому стоящая рядом дама, кокетливо пряча лицо за поднятым в стойку воротником пиджака. — Я уже третий раз прихожу. Он нарочно вот так в приемной нас опрашивает, чтобы, если кто со сложным делом явится, можно было бы от него в кабинет сбежать. «Простите-извините, у меня там срочные дела». А потом приемные часы кончатся… Это потому, что мы — простые люди. Начальство, он, конечно, у себя в кабинете принимал бы. — Она зябко поежилась, поплотнее прижимаясь к переброшенному через локоть пальто. — Да еще и чаем напоил бы.

Тут подошла ее очередь.

— ДК «Металлист», обрушение потолка в актовом зале. Помню вас! Руководитель заводского кружка самодеятельности. Так. У дирекции, стало быть, денег на ремонт нет, а у Наркомата должны быть… Тут надо разобраться. А! Вот, может, юные поэты, что зал для заседания ищут, в порядке пионерско-комсомольской помощи вам ремонт соорудят?