Фулгрим

Он внимательно рассматривал Мария своими темными продолговатыми глазами, словно мясник, выбирающий лучший кусок туши, или скульптор, оценивающий девственный камень.

— Лорд-командир Эйдолон сказал, что ты сделаешь меня лучше, чем прежде.

— Значит, я так и сделаю, капитан Вайросеан, — усмехнулся Фабий. — Ты не поверишь, как много я могу сделать.

17 «Ничего такого, что противоречило бы твоей совести»

Корабли Шестьдесят третьей экспедиции, словно серебристый косяк рыб, парили над двойной системой Аурейской Технократии. Эфир бурлил от электронных переговоров вооруженных отрядов Воителя, ведущих войну далеко внизу. От разбитых спутников связи остались обломки в верхних слоях атмосферы, а аурейские наблюдательные станции давно пронеслись к поверхности планет пылающими метеорами.

Фулгрим наблюдал, как корабли Воителя дрейфуют над второй планетой; их внимание было сосредоточено на разгоревшемся внизу конфликте, и никто не заботился о том, чтобы защитить тыл. Он улыбнулся. При желании можно застичь брата врасплох.

— Уменьшить скорость до одной четверти, — приказал Фулгрим. — Отключить все активные системы.

На мостике «Гордости Императора» кипела бурная деятельность — экипаж торопился выполнить полученные приказы. Фулгрим не отрывал взгляда от сведений, поступавших на монитор голопроектора тактической станции. Всякое изменение ситуации сопровождалось отрывистыми распоряжениями. Капитан Айзель с восхищением следил за каждым его движением. Фулгрим даже представить себе не мог жгучей зависти окружающих его людей, не имеющих ни единого шанса приблизиться к его гениальности.

Восемь недель перелета к Аурейской системе бесконечно утомили Фулгрима своим однообразием. Любое развлечение помогало лишь на краткие мгновения, а потом снова возвращалась скука. Он даже надеялся, что в варпе произойдет какая-нибудь катастрофа — что угодно, лишь бы разнообразить жизнь новыми ощущениями, но ничего подобного не случилось.

Перед встречей с братом доспехи Фулгрима были начищены до зеркального блеска и золотые крылья орла сияли на его левом плече. Боевой комплект был заново выкрашен в фамильный ярко-пурпурный цвет, отделан золотом, украшен переливающимися драгоценными камнями и чеканкой. На плечах серебряными брошами был пристегнут длинный кольчужный плащ, а с наплечника свисали длинные пергаментные свитки.

Он не взял с собой оружия, и рука постоянно тянулась к отсутствующей рукояти меча; Фулгрим жаждал ощутить вселяющее уверенность тепло серебряного меча и услышать упрямый голос разговаривающего с ним шедевра Серены д'Анжело. Он скучал даже по Разящему Огню, хоть и не пользовался им уже несколько месяцев. Фулгриму недоставало его привычной тяжести и острого лезвия. Зато без оружия, особенно без найденного в лаэрском храме меча, его мысли стали яснее, ничто не забивало голову назойливыми голосами и предательскими мыслями. Но отказаться от серебряного меча окончательно он почему-то не мог.

Раны, полученные на Тарсисе, давно затянулись, и со стороны никто не мог бы сказать, что Фулгрим серьезно пострадал в схватке. А чтобы увековечить его победу над эльдарским божеством, в центральном апотекарионе «Андрония» была создана новая мозаичная картина.

— Передай приказ на все корабли: по моему сигналу перестроиться в боевой порядок, — шепотом распорядился Фулгрим, словно яркие огоньки на мониторе перед ним могли услышать громкий приказ.

— Да, мой господин, — с улыбкой отозвался капитан Айзель, хотя за искренним удовольствием служить примарху Фулгрим смог разглядеть некоторую ревность.

Он снова сосредоточил свое внимание на обзорном иллюминаторе и усмехнулся: во флотилии Хоруса никто не подозревал, что Двадцать восьмая экспедиция подошла уже на расстояние выстрела.

Фулгрим положил руки на края командного пульта и задумался над грандиозным значением ситуации. В этой позиции у него была возможность атаковать корабли Воителя и полностью их уничтожить. Его боевые суда уже находились на оптимальной дистанции, полный залп из всех орудий мог настолько повредить флотилии Воителя, что ответный удар был бы уже невозможен.

Если Эльдрад Ультран говорил правду, он мог бы положить конец мятежу еще до его начала.

— Объявить боевую готовность против близлежащих судов! — приказал он.

Через мгновение орудия Двадцать восьмой экспедиции уже были направлены на корабли Воителя, и Фулгрим, осознав, что ему хочется открыть огонь, нервно облизнул губы.

— Мой господин, — раздался за его спиной голос.

Обернувшись, Фулгрим увидел лорда-командира Эйдолона с его мечом в ножнах. Серебряная рукоять блеснула в полумраке капитанской рубки. Фулгрим тотчас ощутил гнетущую тяжесть его присутствия.

— Эйдолон?

— Вы приказали принести меч, — сказал лорд-командир.

Фулгрим не помнил, чтобы он отдавал такой приказ, но кивнул и безропотно принял предложенное оружие. Он опоясался мечом, словно совершая самое привычное действие, и, как только защелкнул золотую пряжку в виде орла, желание открыть огонь испарилось, словно утренний туман.