Фулгрим

— Уважаемые летописцы, я сердечно рад вас сегодня видеть, поскольку ваше присутствие послужит оправданием деяний, совершенных моими воинами и мной на Лаэране. Не стану отрицать, война была тяжелой, нам приходилось сражаться на пределе возможностей, но подобные испытания только помогают нам приблизиться к совершенству. Как учит нас лорд-командир Эйдолон: чтобы испытать себя, нам всегда нужен противник, на котором можно проверить свои силы. Из всех летописцев мы выбрали вас, самых выдающихся документалистов и хроникеров нашей экспедиции, чтобы показать вам новый мир Империума, а вы в свою очередь должны рассказать об увиденном остальным.

У Остиана стеснило грудь от неожиданной похвалы, высказанной в их адрес Астартес, а красноречие капитана приятно удивило.

— Однако Лаэран все еще является зоной боев, и, хотя отряды лорда-командира Файля обеспечивают безопасность, вам предстоит увидеть последствия войны — кровавые и грубые свидетельства сражений. Пусть они вас не пугают. Чтобы рассказать правду, вы должны увидеть войну, ее славу и ее жестокость. Для достижения истины вы должны испытать все сопутствующие ей ощущения. Если кто-то чувствует, что подобные сцены могут его оскорбить, пусть подаст знак, и его освободят от этой поездки.

Ни один человек не откликнулся на предложение, да Остиан и не ожидал, что такие найдутся. Вряд ли кто-то мог противиться искушению увидеть новый мир, и по лицу Каэсорона он понял, что воин разделяет их нетерпение.

— Тогда мы начнем с распределения по кораблям, — сказал Каэсорон, и оба итератора, спустившись с платформы, двинулись к летописцам, держа в руках планшеты.

Сверяя фамилии со своими списками, летописцы направляли людей к транспортным кораблям.

Коралин Асеник пошла в их сторону, и у Остиана, подробно рассмотревшего ее лицо, учащенно забилось сердце. Стройная, элегантная женщина, обладательница черных блестящих волос, чьи пухлые губы влажно блестели, а глаза сияли внутренним светом, свидетельствующим о дорогой аугметической операции.

— Как ваши имена? — спросила она.

Услышав протяжный шелковистый голос, Остиан мгновенно забыл все слова. Голос обволакивал его, словно горячий дым, так что он только заморгал и тщетно старался вспомнить, как его зовут.

— Его зовут Остиан Делафур, — высокомерно ответила Серена. — А меня — Серена д'Анжело.

Коралин проверила свой список и кивнула:

— Да, госпожа д'Анжело, для вас зарезервировано место на «Полете совершенства», ваш «Громовой ястреб» стоит вон там.

Она повернулась, намереваясь идти дальше, но Серена поймала женщину за рукав.

— А мой друг? — спросила она.

— Делафур… — повторила Коралин. — О, боюсь, ваше приглашение на поверхность аннулировано.

— Аннулировано? — воскликнул Остиан. — Что вы говорите! Почему?

Коралин покачала головой:

— Я не знаю. Мне известно лишь то, что вам не разрешается посетить поверхность планеты Двадцать восемь — три.

Ее голос звучал по-прежнему музыкально, но смысл слов раскаленным кинжалом вонзился в его сердце.

— Я не понимаю, кто мог отозвать мое приглашение?

Коралин с преувеличенно тяжелым вздохом снова проверила списки:

— Здесь сказано, что приглашение аннулировано капитаном Каэсороном по рекомендации госпожи Кински. Это все, что я могу вам сказать. А теперь прошу меня извинить.

Красавица-итератор прошла дальше, а Остиан ошеломленно застыл, утратив дар речи. Такой подлости он не ожидал даже от Бекьи Кински. Он повернул голову, как раз чтобы увидеть, как Бекья поднимается по трапу штурмкатера и с усмешкой посылает ему воздушный поцелуй.

— Ведьма! — воскликнул он, сжимая кулаки. — Я не могу в это поверить!

Серена ласково коснулась его руки:

— Все это смешно, дорогой, но, если ты не можешь лететь, я тоже останусь. Экскурсия на Лаэран потеряет всякий смысл, если рядом со мной не будет тебя.

Остиан качнул головой:

— Нет, поезжай. Я не хочу, чтобы эта сумасшедшая с голубыми волосами лишила удовольствия нас обоих.

— Но я так хотела показать тебе океан.

— Будут и другие океаны, — сказал Остиан, стараясь не показывать своего разочарования. — А теперь, пожалуйста, иди.

Серена кивнула и медленно погладила его по щеке. Остиан, поддавшись порыву, отвел ее руку и наклонился, чтобы поцеловать Серену, едва прикоснувшись губами к ее напудренной щеке. Она улыбнулась:

— Обещаю, как только вернусь, я расскажу тебе обо всем в самых мельчайших подробностях.

Остиан смотрел, как она взошла на борт, а потом двое угрюмых солдат Имперской Армии проводили его обратно в студию.

И тогда, в гневе, он набросился на мраморную глыбу.