Фургончик с мороженым доставляет мечту

Не обращая внимания на оклик, он свернул под лестницу. Призрак юркнул за неприметную арку, ведущую в служебные помещения. Минуя небольшой коридор, Даниэль остановился у двери с надписью «Килерче»[11] и толкнул ее. Призрак успел запереться изнутри, но тяжело дышал, выдавая себя. Подоспел портье, раскрасневшийся после короткой пробежки. За его спиной маячила Сольвейг.

– Что… – начал портье, пытаясь отдышаться.

– Это вы мне скажите! – Даниэль вспылил. – Некто ходит по гостинице, прикидывается призраком и пугает постояльцев!

На лице портье округлилось все, что могло округлиться: он таращил глаза, удивленно открывал и закрывал рот, захлебываясь нечленораздельными звуками возмущения.

– Позвольте, – он звякнул ключами, отпирая кладовую.

В узком помещении, заполненном всевозможными тряпками, щетками и полиролями, на полу сидел, икая от страха, «призрак».

– Пан Бобр! – воскликнул портье, обращаясь к нему. – Потрудись объясниться! Господин утверждает, что ты пугал гостей!

– Да-да! – согласно закивала Сольвейг.

– Я… мы… – названный Бóбром никак не мог совладать с эмоциями.

– Вы? Так ты был не один?! Кто еще…

– Ми фсе, – под арку просунулась голова. Она принадлежала высокому – невероятно высокому – мужчине с сильным литовским акцентом. Чтобы попасть в служебный коридор, ему пришлось согнуться пополам. За ним по пятам тенью семенил маленький нервный человечек. Всем своим видом, каждым движением, он напоминал ящерку, готовую в любой момент дать деру в траву с нагретого солнцем камня.

– Томас? Иванко? Как это понимать? – портье насупился и для важности упер руки в бока. Однако Томас не впечатлился.

– Фаши гости, – он махнул гигантской рукой, указывая на Даниэля и Сольвейг, – бродят ночами туда-сюда, туда-сюда. Никакофа покою. Как работать, если они бродят и бродят? А потом жалуются, что коридорный худо почистил обуф!

– Это неслыханно!

– Но… но п-позвольте, господин, – залепетал Бобр. – Ведь с тех пор, как п-пошли слухи о призраке, гостей стало гораздо больше!

– Вы напугали женщину! Я слышал чей-то крик, – вмешался Даниэль.

Бобр пристыженно потупился.

– А кто же выл в номере триста двенадцать? – спросила Сольвейг.

– Полагаю, Иванко, – ответил портье. – Он нем и может только мычать.

Нервный человечек послушно заскулил, то ли оправдываясь, то ли моля о пощаде.

– Это что же выходит? Один воет, второй топает, а третий является ряженым?! – Даниэль был зол.

– Боже мой, боже мой! – портье схватился за голову. – Такой заговор у меня под носом!

– Бродят и бродят!

– У-у-у-у…

– Туда-сюда, туда-сюда!

– Прямо под носом!

– Туда-сюда!

Сольвейг за спинами разъяренных мужчин задыхалась от хохота.

– Это не смешно, фру! – всплеснул руками Даниэль.

– Поверьте, еще как смешно!

– Надеюсь, вы не напугали никого до смерти? – он со всей строгостью посмотрел на Бобра.

– Нет-нет, что вы! Мы т-только, чтоб отвадить…

– Бродят и бродят! – горячо закивал Томас.

– Уволить! – топнул ногой портье. – Всех уволить к чертям!

– У-у-у!

– Зачем уфолить?!

Даниэлю вдруг стало жаль нерадивых коридорных. Он на собственной шкуре знал, как непросто порой найти работу, да и Сольвейг, о чьем покое он беспокоился больше всего, искренне веселилась. Ее мелодичный смех касался его, проникая под ребра, остужал и смягчал.

– Может, не стоит? Они уже достаточно наказаны собственным позором.

Портье протяжно выдохнул, звук походил на воздух, струящийся из спущенной автомобильной шины.

– Ладно! С вами я еще разберусь! – он погрозил пальцем хулиганам и поклонился Даниэлю: – Спасибо за ваше неравнодушие, господин!

– В таком случае, выходит, номер триста двенадцать свободен? – Даниэль убеждал себя, что ему не хотелось стеснять Сольвейг и занимать ее постель, но истинная причина крылась в ином. Он ощущал небывалое волнение от одной лишь мысли продлить эту близость, уже не вынужденную, но такую… желанную?

– Да, да… – протянул портье и робко взглянул на гостей, наверняка прикидывая, кем они приходятся друг другу, но не стал возражать. – Горничные вернутся только утром. Я отправлю этих молодцев подготовить номер. Разумеется, вы можете оставаться там сколько угодно.

* * *

Закрыв за собой дверь, Сольвейг обессиленно опустилась на кровать – сказывалась бессонная ночь. Даниэль принялся складывать одеяло.

– Вы не хотите остаться здесь? – спросила она. Желание Даниэля перебраться в свободный номер было логичным, но все-таки задевало ее.

– Я… – он смешался. – Так будет лучше. Мы ведь не планировали делить один номер.

Убрав белье в шкаф, Даниэль закинул на плечо рюкзак и уселся рядом с Сольвейг.

– А ведь карты не соврали, – усмехнулся он. – Я и правда встретил Бобра.

– А вот призрак оказался выдумкой.

– Призраков не существует, фру, – немного помолчав, Даниэль добавил, осторожно пробуя на вкус каждое слово: – Знаете, я подумал, а что, если…

– Если? – Сольвейг теребила край одеяла, стараясь не выдать обиды.

– Что, если… вы вовсе не ведьма?

– А кто же тогда? – она опешила.

– Вы не помните совсем ничего о своем прошлом?

Сольвейг вздохнула, покачав головой.