Фургончик с мороженым доставляет мечту

Сольвейг, укаченная плавным движением парохода, проспала на плече Даниэля всю недолгую переправу до Джурджу. Она хотела полюбоваться величием Дуная, но бессонная ночь победила, и Сольвейг сама не заметила, как задремала. Ей снова снился осколок Парижа. Эйфелева башня, окруженная зелеными виноградниками долины Напа, куда всем сердцем стремился Бернард. Там покоилось его прошлое, там же подстерегало и будущее.

Чувство светлой тоски наполняло сердце, но это была не дорожная хандра, отнюдь, собственное будущее больше не страшило Сольвейг. С глаз словно упали шоры, и дорога, какой бы она ни была, предстала взору светлой полосой, проблеском в небе, затянутом тучами с двух сторон. Тучи нависли и над Джурджу. Сойдя на берег, Сольвейг вдохнула предвкушение дождя. Ветер приятно холодил кожу. Люди сновали туда-сюда. Местный порт не был столь пестрым и гомонящим, как его собрат в Русе, однако отличался удивительным колоритом.

К путешественникам подскочил невысокий, пухлый, но чрезвычайно проворный человечек. Он смерил их строгим взглядом и потребовал предъявить документы.

– Куда направляетесь? – человечек говорил быстро и все время хмурился. Даниэль пожал плечами, вопросительно уставившись на Сольвейг. Она плохо знала румынский, хотя этот язык всегда завораживал и пленял слух своей ненавязчивой, немного шершавой мелодикой.

– Париж, Франция, – ответила она.

– Паровоз? Вам нужна железная дорога?

– Нет-нет, мы едем на… – Сольвейг пощелкала пальцами, вспоминая слово, – машина. Duba[14].

Человечек нахмурился сильнее. Казалось, еще чуть-чуть, и его лицо сморщится, как виноград на солнце.

– Нужна машина?

– Нет, мы ждать, когда ее, – Сольвейг махнула рукой, указывая на корабль, – скоро.

Даниэль наблюдал за разговором, затаив дыхание.

– Зачем вы едете в Париж?

– Călătorie[15]. Туристы.

По-птичьи нахохлившись, человечек втянул голову, надул щеки и внезапно разулыбался – приветливо и дружелюбно.

– Обязательно посетите Бухарест и наши замки. Там очень красиво в это время года. Ничуть не хуже Парижа. – Он протянул документы Сольвейг и нетерпеливо замахал руками: – Проходите, проходите! Нужно работать!

Первые капли дождя грохнулись на пристань. Оглядевшись в поисках укрытия, Сольвейг приметила пышную, точно леди в кринолине, липу. Разумнее было бы переждать непогоду под крышей здания билетной кассы, но липа, одетая в кружевные цветы, манила своим ароматом.

– Бежим! – Сольвейг потянула Даниэля за собой. Нырнув под крону, они словно очутились в потаенном мире.

Упругие ветви, усыпанные липовым цветом, низко нависали над землей. Редкие капли дождя пробирались сквозь них, орошая лепестки, отчего медовый дурман становился сильнее. Он переплетался с запахом пыли и кружил голову. Вмиг опустевший порт Джруджу, атласное серое небо и двое в липовом плену.

«Я видел, как он смотрел на тебя», – слова Бернарда отпечатались в памяти. Сольвейг украдкой взглянула на Даниэля. Неужели правда? Она соврала бы себе, сказав, что молодой англичанин совсем не волнует ее, но думать об этом всерьез не решалась. Даниэль обычный человек, а значит, время рано или поздно разлучит их. Если только… Сольвейг не удастся повернуть его вспять.

– Так значит, Бернард умрет? – робко спросил Даниэль, вторя ее мыслям.

– Теперь он смертен.

– А вы?

– Едва ли. Я не ощущаю перемен, лишь… радость.

– Вы поступили верно, отпустив его, – Даниэль ободряюще улыбнулся.

– Но теперь без карты нам будет труднее найти дорогу.

– Это ничего. Всегда найдутся добрые люди, которые укажут путь, – сказав это, Даниэль вдруг замер, его глаза расширились, а после он стукнул себя по лбу: – Фру, а может… вы хотите разыскать других? Если Бернард оставался на месте, может, остались и остальные? Мы могли бы поехать в Париж по их следам!

– И вернуть им мечты?

– Или просто навестить. Это решать лишь вам.

Порыв ветра, прогоняя тучи, потревожил липовый цвет: лепестки и капли дождя посыпались на головы точно конфетти. Спасаясь от холода, Сольвейг обхватила себя руками. Даниэль снял потрепанную дорожную куртку и бережно укутал плечи Сольвейг. Куртка хранила его тепло и запах сладкого пота.

– Спасибо. Я думала о том, что вы сказали мне после той истории с призраком, в гостинице.

Даниэль кивнул.

– Я привыкла к вечной жизни, но она казалась мне… ненастоящей. Пока я не встретила вас.

– Вы ввергли бы меня в бездну отчаяния, откажись поехать со мной.

– Вы показали мне, что все может быть иначе.

Глаза Даниэля были так близко. Слишком близко. Как и его губы.

– Doamnă! Domnule![16]– размахивая ключами, к ним бежал человек. – Ваша машина прибыла!

* * *