Фургончик с мороженым доставляет мечту

– У нас есть веревки, – с гордостью заявил он. – Мы думали связать ими обезьян.

– Ой! Зачем же так?

– Но! – рыжий остановил Сольвейг. – Мы можем привязать веревки к нашим велосипедам и докатить вас до города.

– Мой дядя работает в мастерской, – пояснил долговязый.

– А обезьянки поедут в машине! – радостно подытожила Катарина.

Даниэль приложил палец ко рту, постукивая по губам.

– А что, это может сработать!

– По-моему, это безумие! – Сольвейг с трудом представляла, как пятеро ребятишек смогут тянуть огромный фургон.

– Мы уже по горло в кроличьей норе, фру. По крайней мере, стоит попытаться. Сдается мне, это будет весело.

– Нужно только заманить мартышек внутрь, – Адам кивком указал на фургон.

Сольвейг оглядела ребят. Их глаза горели в предвкушении славного приключения и награды. Если все получится, они прослывут местными героями. Может, стоит дать им шанс? Вечер все увереннее шествовал по небу, стирая краски дня. Даже солнце-апельсин потускнело – пришло его время отправиться на передышку и уступить свое место рогалику полумесяца. Прямо над головой зажглась одинокая, пока еще тусклая, но уже различимая в крепнущей синеве звезда. В траве застрекотали сверчки, и все вокруг преисполнилось особым летним волшебством, какое бывает только на самом краю грядущей ночи.

– Ладно, ваша взяла, – Сольвейг сдалась, на краткий миг вновь поверив в сказку. – Я знаю, как заманить их. Кажется, этим проказникам пришлись по душе фрукты.

Неожиданное приглашение

План удивительным образом сработал. Связав фургон и велосипеды веревками, ребята принялись изо всех сил крутить педали. Колеса завертелись, зашуршали по дороге, хоть мотор все так же угрюмо молчал. Даниэль сел за руль, чтобы фургон не вилял на поворотах. Дракула взобрался на колени Сольвейг и неодобрительно косил желтым глазом на компанию наглых мартышек, которые в свое удовольствие подъедали остатки фруктовых запасов.

Ребята вдруг затянули песню. Сольвейг не могла разобрать слов из-за ветра, до нее долетал лишь веселый, незатейливый ритм, но на душе отчего-то стало тоскливо. Будапешт никак не желал отпускать их, а где-то там, позади и впереди одновременно, почти на горизонте, маячил Париж. Сольвейг ощущала на кончике языка вкус жареных каштанов, видела далекие огни Эйфелевой башни, различала многоголосье площади Конкорд. Сердце ее стремилось добраться туда как можно скорее, но одна мысль омрачала предвкушение, то показывая серебряный плавник, то скрываясь в мутных водах раздумий, увлекала за собой на дно. Что будет после? После Парижа. Даниэль, вероятно, вернется домой, а как же она? Сольвейг больше не знала, где ее дом. Казалось, домом стала сама дорога, как это было и прежде, до Варны, и все-таки что-то изменилось. Варна обернулась воспоминанием, исчезла на карте вместе с картами-мечтами. И та, что висела на стене, и те, что ложились в руку, так или иначе предсказывали судьбу. Но теперь, оставшись без ориентиров, Сольвейг было непросто понять саму себя и собственные чувства. А дорога все петляла и петляла. Под шелест колес, под чистые детские голоса, под вздохи северного ветра. Ночь расцветала, отражаясь улыбкой на лице Даниэля.

Велосипеды, а за ними и фургон, остановились у дверей зоологического сада. Обезьяны, досыта насладившись приключениями, запрыгали и заверещали, едва завидев свой дом, чем повергли в ужас Дракулу. Сольвейг могла бы поклясться, что кот с облегчением вздохнул, когда обрадованные сотрудники зоосада забрали обезьян из фургона и отнесли туда, где по ним скучали, где за них волновались.

– Прощайте, обезьянки! – помахала им вслед малышка Катарина и, всхлипнув, уткнулась в плечо брата.

– Ну-ну, – Адам неловко погладил ее по голове.

Ребята получили свое вознаграждение, поровну разделили его и снова уселись на велосипеды – им предстояло отвезли фургон в мастерскую.

– Буде готово тока к утру, – оценив повреждения, заключил механик и для убедительности покрутил пышный ус. Долговязый, закончив хрустеть вафельным рожком, с уважением и восторгом уставился на дядю. Видимо, его впечатляло немногословие и мастерство родственника, а, может быть, лихая растительность на лице.

– Похоже, нам придется остаться здесь еще на одну ночь, – вздохнула Сольвейг.

– Вернемся в «Мирабеллу», – Даниэль пребывал в отличном расположении духа, несмотря на все препятствия, сбивающие с пути. – Хозяйка будет в восторге от этой истории.

Услышав о «Мирабелле», механик приосанился и даже попытался стереть машинное масло с пальцев краем рубахи.

– Сказывайте ей привет, – пробормотал он и густо покраснел.

– Непременно! – подмигнул Даниэль.

Попрощавшись с новыми друзьями, Сольвейг и Даниэль направились в отель пешком. Дракула семенил рядом, гордо задрав хвост, – кот не сомневался, что именно он прогнал наглых обезьян восвояси.