Фургончик с мороженым доставляет мечту

– Так-так-так! Что у нас тут? Винченцо, ты только глянь! Какой улов.

Сольвейг вздрогнула, выйдя из оцепенения. Незнакомый насмешливый голос не предвещал ничего хорошего. Даниэль обернулся, закрывая ее собой. Дракула грозно зашипел, распушив хвост. К ним приближались трое.

Волосы у всех были зачесаны назад, на лицах красовались одинаковые усики. Каждый сжимал в руке нож.

– Твоя правда, Тони! Подфартило, – Винченцо, невысокого роста, но весьма крепкий малый, склонил голову набок и улыбнулся – ему недоставало пары-тройки зубов.

– Это ж твой фургон девчачьего цвета, мужик? – приближаясь, Тони вертел нож между пальцами, будто заправский циркач.

Третий, с самокруткой в уголке рта, молчал и ухмылялся, однако его молчание и ухмылка казались куда страшнее, чем разговорчики Винченцо и Тони.

– Допустим, – Даниэль подался было вперед, но Сольвейг одернула его.

– Не надо, прошу вас! – горячо зашептала она. – Их больше!

– Разве? – он попытался пошутить, чтобы взбодрить ее: – Трое на трое.

– Пожалуйста! Ради меня!

– «Допустим», – хмыкнул Тони. – Слыхал, Винченцо?

– Ага. Допустим, вы не очень-то похожи на богатеньких туристов, – все трое подобрались еще ближе, перекрывая единственный выход под аркой.

– Это правда. – Даниэль был потрясающе хладнокровен. – Мы не слишком богаты.

Сольвейг подхватила на руки шипящего Дракулу – чего доброго, еще вздумает броситься на бандитов и схлопочет ножом в бок.

– Но фургон ваш?

– Это фургон мороженщика. Вы хотите угнать его?

– Вот еще! В жизни не сяду в машину девчачьего цвета! – обозлился Тони. Остальные согласно закивали.

– Вы любите мороженое?

Жуткий тип с самокруткой сплюнул под ноги, раздавив окурок каблуком, – никакого почтения к главной городской достопримечательности, – и впервые подал голос:

– Зубы нам не заговаривай.

– Ну что вы… – Даниэль поднял руки, защищаясь.

– Где мороженое, там деньги, а, Винченцо?

– Точно, Тони!

– Гоните их нам!

– Видите ли, господа, все наши деньги и ценности остались в фургоне, – в подтверждение своих слов Даниэль вывернул пустые карманы. Он действовал так спокойно и отстраненно, что Сольвейг показалось, будто у него созрел план. – Если позволите, мы откроем его и отдадим вам все, что захотите.

– Ага, как же! Так мы и поверили. Да, Винченцо?

– Мы не дураки, Тони!

– Что вы, что вы! Конечно нет! – запротестовал Даниэль. – Я открою заднюю дверь и возьму, что нужно. Только, пожалуйста, не троньте женщину…

– И кота, – добавила Сольвейг. Дракула махал хвостом, хлеща ее по рукам.

– Не нужна нам твоя женщина!

– И кот.

Молодчики задумались. Мыслительный процесс давался им не слишком легко.

– Ладно, – наконец выдал Тони, продолжая поигрывать ножом. – Только без фокусов! Правда, Винченцо?

– Пусть она сядет вперед, – предложил «самокрутка».

– Точно! – подхватил Винченцо. – Она уж наверняка не уедет!

Все трое загоготали, чрезвычайно довольные собой.

Они выстроились в процессию: Тони, охраняя Сольвейг, пошел впереди, Винченцо и «самокрутка» сопровождали Даниэля. Фургон тарахтел, глядя на улицу, уходящую вглубь Вероны. Здесь почти не было света – только окна ближайших домов мерцали, рассеивая плотные сумерки. На веревках, натянутых между балконами, сохла одежда: платья, брюки, ползунки, всевозможные шляпки и кепи.

Даниэль открыл фургон сзади и пропустил Сольвейг.

– Медленно положите кота и садитесь за руль, – шепнул он ей.

Сольвейг опустила Дракулу на кресло пассажира и уселась рядом вполоборота. Даниэль стал нарочито медленно копаться в вещах, продолжая вести с молодчиками непринужденную беседу. Места в салоне едва хватало для одного, поэтому Винченцо, Тони и «самокрутка» остались снаружи, ощетинившись ножами. Они ухмылялись, предвкушая добычу. Едва ли кому-то из них могло прийти в голову, что все пойдет не по плану.

– Вы точно не желаете мороженого? – Даниэль незаметно, крохотными шажками продвигался все ближе и ближе к Сольвейг. Она развернулась и сложила руки на коленях, чтобы не привлекать внимания, судорожно пытаясь вспомнить, какую педаль нужно жать, чтобы фургон тронулся с места?

– Точно! Гони деньжата!

– Зря отказываетесь.

– Чо ты там копаешься, мужик? Чего он копается, Винченцо?

– Не знаю, Тони.

– Справа, – шепнул Даниэль у нее за спиной.

– Эй, мужик!

– Сейчас! – он вцепился в спинку водительского кресла как раз вовремя.

Сольвейг ухватилась за руль и, на миг зажмурившись, вдавила педаль. Фургон рванул вперед, на пустынную улицу. Открытые задние двери захлопали, точно занавески на ветру. Послышался грохот и отборные ругательства на итальянском. Сольвейг, не отпуская педаль и не оборачиваясь, прокричала:

– Что там?!

– Холодильник…

– Держитесь! И держите кота!

– Он и сам неплохо держится! – в голосе Даниэля, перекрываемом шумом ветра, угадывался смешок. Сольвейг рискнула на секунду оторваться от дороги: Дракула в самом деле держался, изо всех сил впившись когтями в мягкую обивку сиденья. Его желтые глаза при этом чуть не вылезли из орбит. Если бы сердце не колотилось так быстро, а руки до побелевших костяшек не сжимали руль, Сольвейг тоже рассмеялась бы.