Фурии Кальдерона

Тави широко раскрыл глаза:

– Вырезать жителей долины? Но ведь тогда…

Она смотрела на него с застывшим лицом:

– Если мы не предупредим графа, если он не призовет войска, чтобы дать им отпор, мараты убьют всех. И в этом домене, и во всех остальных.

– Во`роны… – прошептал Тави. – Ох, во`роны и фурии…

– Ты единственный, кто их видел. Единственный, на кого я могу сослаться, чтобы убедить графа поднять войска по тревоге. – Амара вернулась к окну и снова распахнула ставни. Потом оглянулась на Тави и протянула руку. – Так ты со мной?

Они взяли простыню с кровати Тави, привязали ее одним концом к ее ножке и свесили за окно во двор. Ветер задувал с севера, неся с собой жгучий зимний мороз. Амара спустилась первой и махнула Тави; тот передал ей свою поклажу, наскоро увязанную в одеяла с его кровати, и, набравшись храбрости, полез по простыне вниз.

Двор они пересекли молча. Никого не было видно, хотя свет и шум из зала пробивались сквозь неплотно прикрытую дверь. Ворота в стене оказались открытыми, и они выскользнули наружу. Наступил вечер, и на земле лежали темные размытые тени.

Тави вел их мимо конюшни, к коптильне. Она находилась стена к стене с кузницей – так дым из обоих помещений выходил в одну трубу. В коптильне царил запах дыма и мяса.

– Бери соль, – шепнула ему Амара. – Бери целый мешок, если есть, а если нет – ведерко. Я посторожу здесь. И быстрее!

Тави проскользнул внутрь и принялся шарить на полке в дальнем темном углу. Первым делом он подобрал пару окороков и сунул их в свой узел. Соль хранилась в большом домотканом мешке. Тави попробовал поднять его, но с трудом оторвал от земли на пару дюймов. Тогда он поставил его на место, взял одно из своих одеял и оторвал от него два больших лоскута. Он насыпал на них соли, свернул в узелки и крепко завязал кожаными ремешками, на которых обычно подвешивали мясо.

Он поднял их с земли и как раз возвращался к двери, когда услышал снаружи сдавленный крик. Послышалось тяжелое дыхание, потом пара глухих ударов. С бешено колотящимся сердцем Тави выскочил из дверей.

Амара стояла, придавив одним коленом грудь упавшего на землю мужчины и прижимая к его горлу нож.

– Прекрати, – прошипел Тави. – Слезь с него!

– Он набросился на меня, – возразила Амара.

Нож в ее руке даже не пошевелился.

– Это Линялый. Он никому не причинит вреда.

– Он мне не ответил.

– Ты его напугала, – буркнул Тави и толкнул ее в плечо.

Амара свирепо оглянулась на него, но не упала. Нож, впрочем, от горла Линялого она отняла, встала и отошла от него на шаг.

Тави нагнулся, взял Линялого за руку и потянул вверх, помогая подняться. Тот был одет в теплую одежду, включавшую в себя войлочную шапку с ушами, свисавшими ему до плеч и придававшими ему сходство с неуклюжим щенком. Он также натянул поверх первой вторую пару перчаток с несколькими оторванными пальцами. Лицо раба исказилось от страха, и он пятился от Амары, пока не столкнулся спиной с Тави.

– Тави, – пробормотал Линялый. – Тави. Домой. Гроза.

– Я знаю, Линялый, – сказал Тави. – Но нам надо идти.

– Некогда, некогда, – оборвала его Амара, оглядываясь по сторонам. – Если кто-то из них увидит нас…

– Тави дома, – настаивал Линялый.

– Не могу. Нам с Амарой нужно к графу Грэму, предупредить его о том, что мараты наступают. Она курсор, и нам нужно спешить, пока плохие люди не успели помешать нам.

Линялый медленно повернул голову и уставился на Тави. Лицо его скривилось в замешательстве.

– Тави уходит? Нынче?

– Да. Я взял соль.

– Да идем же, – прошипела Амара. – Некогда.

Линялый насупился:

– Линялый тоже.

– Нет, Линялый, – возразил Тави. – Тебе придется остаться.

– Пойду.

– Нам надо идти налегке, – напомнила Амара. – Раб остается.

Линялый запрокинул голову и завыл, как раненый пес. Тави охнул и, бросившись к нему, зажал ему рот рукой:

– Тихо! Да тише же, Линялый, они нас услышат!

Линялый перестал выть, но все еще смотрел на Тави в упор.

Тави переводил взгляд с Линялого на Амару и обратно. Амара закатила глаза и сделала ему рукой жест: поторапливайся. Тави поморщился:

– Ладно. Можешь идти. Только выходить надо прямо сейчас.

Рот Линялого сложился в дурацкую ухмылку, и он захихикал. Махнув рукой, он нырнул в дверь кузницы и спустя несколько мгновений появился с потрепанным заплечным мешком на спине, приговаривая себе под нос какую-то бессмыслицу.

Амара тряхнула головой:

– Он у вас совсем идиот?

– Он хороший человек, – обиженно возразил Тави. – Он сильный, и он работает за троих. Он не будет нам мешать.

– Надеюсь, – буркнула Амара, сунула нож обратно за пояс и кинула свой узел Линялому. – Я ранена, а он здоров. Пусть несет.

Линялый поймал узел, неуклюже поклонился Амаре и перебросил его через плечо.

Амара устремилась вперед, но Тави положил руку ей на плечо:

– Эти люди… Им, наверное, легко будет догнать нас, пеших?

– Я не слишком ловко управляюсь с лошадьми. Ты тоже не заклинатель земли. Может, раб?

Тави покосился на Линялого и поморщился:

– Нет. То есть он немного заклинает металл. И подковывает лошадей. Но сомневаюсь, чтобы он заклинал еще и землю.