Гадюка на бархате (СИ)

— Разумеется, присоединюсь. Если самая прекрасная из присутствующих здесь дам не откажется составить мне компанию.

— А вы наглый и безбожный льстец, господин Кертиц, — с улыбкой ответила ему она, косясь в сторону сидевшей неподалёку молодой златовласой женщины в очень открытом шёлковом платье цвета морской волны. — Но мне так редко случается проводить время со столь галантными кавалерами… Поэтому я не откажусь, — закончила Франческа, вкладывая свою маленькую ручку в ладонь Стефана.

О своём решении тот не пожалел. Танцевала Франческа хорошо, пожалуй, не всякая юная девушка сумела бы с ней в этом сравниться. Гибкая и быстрая, она ловко скользила рядом со Стефаном и улыбалась ему вполне искренне. Так что празднество, поначалу казавшееся почётному гостю почти зловещим, даже начало доставлять ему удовольствие.

Когда после пира Стефан вернулся в отведённые ему покои, уже стояла глубокая ночь. Он рухнул на широкую постель, лишь стянув камзол и расстегнув рубашку — в покоях было жарко натоплено.

…Проснулся он резко, словно бы разбуженный шумом. И сразу же почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Кое-как продрав не желающие разлепляться глаза, Стефан сначала увидел на столике у кровати зажжённую свечу в медном подсвечнике. А уже потом заметил человека, сидевшего в кресле чуть поодаль.

Когда Стефан понял, кто именно находится всего в паре шагов от него, он с трудом удержался от вопля. И тут же принялся неуклюже отползать к стене прямо по кровати, бормоча молитву и выставив перед собой руку с серебряной звездой Троих, которая висела у него на шее.

— Ну надо же, — послышался из кресла ехидный голос. — А почему вы не просите защиты у Тшиена?.. В вашем случае это было бы куда уместнее.

— Сгинь! Рассыпься! — Стефан отлично понимал, как жалко сейчас выглядит. Но удержаться от криков не мог. — Т-ты же мёртв!..

— Жив я, жив, — усмехнулся Ислейв Ньял, поднявшись с кресла и отчего-то пошатнувшись при этом. — Прекращайте истерику, господин Кертиц. Я не хочу потом каяться перед императрицей Гретхен в том, что напугал её родственника до смерти.

При упоминании Гретхен Стефан затрясся ещё сильнее, и в зелёных глазах Ислейва промелькнула тревога.

— Да как же мне доказать вам, что я не мертвец? — пробормотал тот. — А, ладно… Вот, может, хоть это будет убедительным?

Он быстро расстегнул свой дублет, а потом, распустив шнуровку, распахнул рубашку. Стало видно, что грудь и живот Ислейва испещряют неровные линии свежих шрамов.

— Это… В-вы… — почти простонал Стефан, но всё-таки начал подползать обратно к краю постели.

— Да, я, как вы, наверное, слышали попал под одно забавное заклятие. Но меня подлечили. И, знаете… Давайте-ка я лучше сяду, а то что-то голова кружится… Душно тут, — после этих слов Ислейв проковылял обратно к креслу и фактически рухнул в него, прислонив голову к спинке и закрыв глаза.

Спустя несколько мгновений Стефан решился встать и подойти к незваному гостю поближе.

— Господин Ньял, — неуверенно окликнул он того. — Господин Ньял, вам плохо?

— Лучше не бывает, — буркнул Ислейв, распахнув свои кошачьи глаза, которые сейчас выглядели потускневшими и совсем больными. — Ну, теперь-то вы верите, что я не мстительный призрак?

— Верю.

— Отлично, хоть что-то. Тогда объясните мне, господин Кертиц… Какого дьявола вы заключили сделку с тёмным созданием?!

— Откуда вы знаете?!

— А просто в Утонувшем Лесу совершенно замечательные купальни. С горячей водой, мозаиками на стенах, мраморными бассейнами… И занятными окошками, которых не заметишь изнутри, но через которые всё замечательно видно. Так что я прекрасно знаю, какой знак имеется у вас на руке.

— Вы ненормальный!.. — испуганно и зло воскликнул Стефан. И невольно схватился за правое предплечье. Проступивший там после ритуала Черисы рисунок в виде трёх сплетённых змей словно бы обожгло огнём. — И это не ваше дело!

— Но это не понравилось бы вашему брату.

— Мой брат нас предал!

— Я имею ввиду не Бернхарда Кертица, по которому, несомненно, плачет виселица. Я говорю об Альбрехте.

— Какая разница, что не понравилось бы Альбрехту!.. Он мёртв!

— Он жив. Или, во всяком случае, точно не погиб в Ольховой Лощине, как вы, должно быть, считаете.

— Что?!

— Лучше тоже присядьте, господин Кертиц. Разговор у нас выйдет долгим.

========== Глава 41. Безумцы ==========

Распростёртое на постели девичье тело казалось изящным, словно статуэтка из слоновой кости. Тонкие запястья, узкие щиколотки, золотисто-нежная кожа — такая светлая, какая только может быть у эдетанки. Маленькая грудь — часто вздымавшаяся, покрытая бисеринками пота. Чёрные длинные кудри, разметавшиеся по атласу тёмно-красного покрывала. И широко распахнутые блестящие глаза. Огромные, наполненные страхом до предела. До потери всякого чувства и выражения.

Вилму, любовавшуюся сейчас лежащей перед ней беззащитной адепткой, обуревали самые противоречивые чувства. В глубине души эту хрупкость хотелось ласкать и лелеять. Но куда сильнее в груди клокотало её раздавить, смять, оставить на шёлке кожи яркие болезненные отметины.