Гадюка на бархате (СИ)

Император и Вилма, до этого момента о чём-то мирно беседовавшие, сидя по разные стороны письменного стола, одновременно обернулись к вошедшим. И если на лице Карла хорошо читались недоумение и ужас, то в тёмных глазах Вилмы растерянность очень скоро сменилась злостью.

— Ах ты, мелкая шлюшка! — рявкнула она, игнорируя Рихо и застывших за его спиной людей Рауша, но прожигая при этом взглядом Эулалию. — Дрянь!.. Сдохнешь! — Вилма легко тряхнула кистью правой руки, явно намереваясь швырнуть в ученицу-предательницу заклятием. И на мгновение застыла, нелепо приоткрыв рот, когда поняла, что на её пальцах не вспыхнуло ни единой искорки.

— Красная Фиалка, Мейер, — сказала Эулалия, делая маленький шажок вперёд. — Помнишь, ты попросила налить тебе вина, сегодня, в спальне?..

— Сука! — взвизгнула Вилма, сдёрнув с пояса крохотный кинжальчик и — на удивление сильно и ловко — метнув его в собеседницу. Та замешкалась, не успев выставить щит. Но Рихо среагировал мгновенно, дёрнув её в сторону. Оружие Вилмы вместо груди Эулалии вонзилось в руку коротко вскрикнувшего гвардейца.

Тут же из-за спины Рихо выступил Янсен и ударом в лицо отправил свою бывшую начальницу на пол. И не постеснялся добавить заголосившей Вилме пинков, когда она уже распласталась на красно-чёрном бахмийском ковре.

Карл, немного очнувшийся от ступора, в который его вогнал визит незваных гостей, вытянул свой меч из ножен и молча бросился на Рихо. Но тот только ухмыльнулся, уже через пару ударов выбив у противника оружие и приставив к его горлу клинок. Потом швырнул Карла на первый попавшийся стул и принялся стягивать ему захваченной как раз для такой цели веревкой руки, заведя их за высокую спинку мебели.

— Собака! Сволочь! Тебя вздёрнут! — Карл отчаянно пытался освободиться.

— Ты этого в любом случае не увидишь, выродок, — оскалился Рихо, награждая его тычком под рёбра.

— Да как ты смеешь?!.. — заорал Карл, начав извиваться ещё сильнее.

Но обоих отвлёк надрывный стон, раздавшийся у дальней стены. Кричал раненый кинжалом гвардеец, рука которого теперь распадалась на ошмётки гнилого мяса, отваливавшегося вместе со стремительно ветшавшей тканью мундира. Его товарищи наклонились было к нечаянной жертве Вилмы, но Эулалия отогнала их резким жестом, сказав:

— Вы ему ничем не поможете. А проклятие вполне может передаваться после прикосновения.

— Чёрная магия, как мило, — протянул Янсен, пнув Вилму в живот. Она только коротко охнула, стиснув зубы. — Эй, церковник, кажется, это ещё один пункт к её обвинению, а?

— Да. Но пока оставляю её на твоё попечение, — кивнул ему Рихо. И тут же повернулся к Карлу, спрашивая: — Где твоя жена?

Тот только сердито посмотрел на собеседника, гордо вздёрнув подбородок. Рихо пожал плечами и почти без замаха ударил Карла по лицу. Тот взвыл не хуже умиравшего от проклятья гвардейца и попытался отшатнуться, едва не свалившись на пол вместе со стулом. Рихо придержал мебель за спинку.

— Ну? — ровным тоном спросил он, изучающе глядя на окровавленную физиономию пленника. — Будешь говорить?.. А то я могу сделать что-нибудь интересное с твоей мордой и кинжалом. Или Эулалия пожертвует мне огоньку от своих молний ради такого случая.

— Я скажу!.. Луиза была тут… Вышла куда-то ненадолго. Но она здесь, в наших покоях!

— Слышали? — бросил гвардейцам Рихо. — Найдите императрицу и приведите её сюда, поняли?.. А если встретите кого — лучше не церемоньтесь с ними.

Те ответили кивками, быстро исчезнув в дверях.

— Агилар, позволишь мне ненадолго уединиться где-нибудь поблизости с нашей милой дамой? — спросил его Янсен.

— Позволю. Только аккуратнее, она нам еще пригодится для допроса.

— Я легонечко, не беспокойся, церковник, — сладко и оттого — особенно мерзко — улыбнулся Янсен, придерживая Вилму за ворот платья и подпихивая её перед собой.

Когда дверь за парочкой закрылась, Рихо повернулся к Эулалии, заклятие которой успело подарить вечный покой проклятому гвардейцу.

— Лали… — нерешительно произнёс он.

— Я останусь здесь, — отчеканила Эулалия. — Но не стану тебе мешать. Посижу в уголочке, — с её губ сорвался короткий сухой смешок.

Рихо очень надеялся, что это всё-таки не было началом истерики. Глаза его соратницы слишком уж сильно блестели, да и в её движениях было чересчур много дёрганности.

Но мысли об Эулалии вылетели у Рихо из головы, как только он подошёл к притихшему Карлу. Тот тяжело дышал, и в его широко распахнутых глазах читался отчаянный страх.

Рихо с полминуты молчал, поигрывая кинжалом с широким лезвием и прекрасно понимая, что ожидание расправы только усиливает ужас будущей жертвы. Наверное, кто-то иной на его месте торжествовал бы — властитель огромной империи смиренно ждал, какую участь он тому уготовит. Вот только Рихо охватили бесконечная усталость и ощущение полной бессмысленности происходящего. Он мог сделать смерть Карла какой угодно мучительной, но Габриэля это всё равно бы не вернуло.

— Всё-таки боишься, церковный червяк! — вдруг зло бросил Карл. — Ну, убей меня!.. И сам скоро лишишься жизни!