Гадюка на бархате (СИ)

Солнце уже успело взойти над Фиоррой и прохладные утренние часы вот-вот должны были смениться дневной жарой. Епископ Лавелло медленно отвёл взгляд от ярко освещённого и лишь слегка прикрытого тяжёлыми тёмно-красными шторами окна. И ободряюще улыбнулся нескольким неловко застывшим перед ним молодым мужчинам. Те были бедно одеты, но зато вооружены до зубов. Четверо даже держали в руках запрещённые в Фиорре для ношения арбалеты.

— Ну что ж, день уже начался, — самодовольно произнёс Лавелло. — И он обязательно станет днём вашей славы, братья. Идите же и покарайте святотатца, по злой воле Бездны правящего нашим городом. Адриан Фиенн — давний развратник и безбожник, но в последнее время он перешёл все границы!.. Изобразить свою девку в образе святой Делии — поступок достойный нечестивого язычника, а не верного почитателя Троих. Так пусть же он понесёт заслуженное наказание!

Ответом ему послужили негромкие утвердительные реплики и просьбы ещё раз благословить на правое дело. Лицо Лавелло тут уже украсила удовлетворённая улыбка. Связываться с Несущими Истину, чтобы избавиться от Фиенна, было рискованным делом. Но кажется, оно вполне оправдало себя.

Члены этой секты были непредсказуемы и опасны, как бешеные волки, но зато отчаянно смелы и готовы идти до конца. Пусть сегодня они умрут, но зато избавят Лавелло от излишне много возомнившего о себе фиорского правителя. А потом епископ охотно произнесёт над его гробом скорбную речь о злодеяниях фанатиков.

***

Джина слегка улыбалась, пока они с Адрианом шли к своим местам в фиорском соборе. Нельзя сказать, что её улыбка была счастливой: недавние события мало располагали к подобному. И траур, в который Джина теперь облачилась, сопровождая своего любовника, не давал забыть о них ни на мгновение.

Но всё-таки то, что ладонь Джины лежала в руке Адриана, а он сам больше не выглядел тем потерянным и раздавленным человеком, какого она увидела, пробравшись в его кабинет, внушало тихую радость. И надежду на не слишком мрачное будущее для самой Джины и её ребёнка.

Она чуть сильнее сжала пальцы Адриана, собираясь усесться на одну из скамей с высокими резными спинками совсем недалеко от церковного алтаря. И почувствовала, как тёплое чувство разливается в груди, когда поймала его усталый, но точно не безразличный взгляд.

Адриан явно что-то хотел ей сказать. Но вместо этого стремительно обернулся к одному из боковых входов в собор, у которого послышался шум.

Широко распахнув глаза, Джина удивлённо посмотрела на группу появившихся в храме молодых мужчин. И с ужасом заметила арбалеты у нескольких из них.

— Не бойся, дорогая. Не надо бояться, — послышался у неё над ухом голос Адриана, стиснувшего свою любовницу в объятьях.

Но она всё же испуганно вцепилась в ткань его дублета. Хотя и сразу поняла, что защитить от такого количества вооружённых людей Адриан её точно не сможет. А дальше для Джины всё происходило словно в дурном сне, когда события развиваются слишком быстро, чтобы уследить за ними.

Один из вошедших чуть выступил вперёд и швырнул в толпу нечто, прямо в воздухе обратившееся в шар из языков синего пламени. Но тот не долетел до цели, как и выпущенные нападавшими арбалетные болты.

Миниатюрная женщина, с тёмно-рыжих волос которой сейчас сползла на её плечи зелёная накидка, и высокий светловолосый молодой человек, стоявшие в первом ряду испуганных прихожан, слаженно вскинули перед собой руки, резко крутанув запястьями. Повинуясь их быстрым жестам, болты со стуком осыпались на землю. А зависший в воздухе огненный сгусток отбросило назад, обращая выпустившего тот на волю парня в живой факел, как и пару его соседей.

Крики ужаса и боли, разнёсшиеся под высокими сводами собора, заставили Джину задрожать и спрятать лицо на груди у Адриана, так и не отпустившего её. Но напоследок она ещё успела увидеть, как из-за колонн к уцелевшим преступникам бросаются люди в чёрной форме церковного воинства.

Вновь подняла голову Джина лишь несколько минут спустя, поддавшись на ласковые уговоры Адриана. И сразу же сердито надула губы, стукнув любовника по руке маленьким кулачком:

— Ты ведь знал!.. Знал, что нас защитят от этих выбля… Мерзавцев! И не сказал мне! Я думала, что мы тут и умрём!

— Гончим было нужно взять их именно в соборе, чтобы Лавелло точно не отвертелся от обвинений, — хмыкнул Адриан, нежно касаясь ладонью растрепавшейся причёски Джины. — И я не хотел сообщать об этому никому в доме. В тебе я уверен, но иногда даже у стен нашего особняка появляются ненужные уши… Хоть я и стараюсь обкарнывать их тщательнее, чем уши сентинских псов, но осторожность не помешает. А теперь — идём домой, дорогая. Не думаю, что сегодняшняя служба всё же состоится.

***

Рихо и раньше не исключал возможности оказаться в тюремной камере Чёрной Крепости. О том, что служба Гончих непредсказуема и оказаться по другую сторону — иногда до последнего не подозревая об этом — крайне легко, он узнал почти сразу после выпуска из Обители Терновых Шипов.