Гадюка на бархате (СИ)

Императрица надеялась, что в связи с царящим во дворце после переворота хаосом никого особенно не озаботит её отсутствие. Но, едва она вошла в свою спальню, то поняла, что на этот раз просчиталась.

В комнате её встретил хмурый Карл, явно уже ожидавший там Луизу какое-то время.

— Где ты была? — отрывисто спросил он. — Я искал тебя, а служанки сказали, что не знают, где ты.

«Дуры! Бесовы тупые курицы, надо их на хлеб и воду посадить, чтобы впредь меня так не подставляли, идиотки», — разозлилась Луиза. Но внешне постаралась выглядеть равнодушной и ответила:

— Я всего лишь вышла прогуляться в парк, дорогой мой, — неслышными лёгкими шагами Луиза подошла к Карлу, так, чтобы встать к нему поближе. — От шума и духоты во дворце у меня разболелась голова, вот я и решила немного развеяться.

— Но почему ты не взяла с собой фрейлин и прислугу? — продолжал выспрашивать император. Ему всё это показалось странным — вот его кузина, как Карл помнил, вправду то и дело в одиночестве вздыхала над какими-нибудь цветочками или могла часами сидеть, уткнувшись в книжку. А Луиза всегда любила общество и, пока длился траур по Хайнриху, страдала от вынужденного затворничества, о чём не уставала жаловаться своему любовнику.

— Они глупы и надоедливы — что те, что другие, — вполне искренне высказалась Луиза.

— Да? — любовница теперь стояла к императору почти вплотную и близкий жар её затянутого в золотисто-бежевый шёлк платья тела, блеск неотрывно смотревших на него снизу вверх сине-серых глубоких глаз — всё это начинало мешать мыслить связно. — Если тебе кто-то неугоден, можешь уволить их или отослать от двора — в конце концов, ты совсем скоро станешь во дворце полноправной хозяйкой. Кстати, я приказал произвести Леманна в лейтенанты, как ты и просила, — Карл чувствовал, что разговор зашёл куда-то в иную сторону, чем он предполагал, но размышлять об этом вовсе не хотелось, как и останавливать Луизу, которая расстегивала пуговицы на его камзоле.

— Спасибо, любимый, я всегда знала, что ты очень заботливый, — она широко улыбнулась Карлу, с облегчением подумав, что на этот раз гроза, кажется, миновала. — Ты не поможешь мне, милый? — к любовнику была протянута рука в длинной перчатке. — Я не смогу снять её сама, а звать служанку не хотелось бы. Только сделай это аккуратно… медленно, постепенно… Шёлк такой нежный, не порви, — голос Луизы упал до шёпота.

Карл ей не отказал. Его пальцы неловко скользили, касаясь горячей кожи, которая гладкостью могла соперничать с тонкой тканью. После того, как обе перчатки полетели в сторону, Луиза наградила своего помощника коротким поцелуем, но, когда Карл попытался удержать её в объятьях, вместо этого уселась на широкую, застланную покрывалом из алого атласа постель. А после — задрала свои многослойные юбки, обнажая стройные ножки в светлых чулках.

— Знаешь, счастье моё, из тебя вышла такая умелая горничная, — хихикнула Луиза, водя пальчиком по своим коленям. — Я подумала, может быть, ты избавишь меня и от некоторых других частей моего наряда. А то сегодня так жарко… — ладонь Луизы легла на кружевную подвязку её чулка, но была тут же перехвачена рукой Карла, спешившей коснуться округлого бедра.

***

Вильгельм Эццонен почти бегом нёсся по дворцу, не обращая внимания на удивлённые взгляды придворных и перепуганных слуг, спешивших убраться с дороги. Во-первых, новость, которую он собирался сообщить Карлу, действительно была достаточно важной и срочной, чтобы Вильгельм имел все основания поторопиться, а во-вторых — быстрое движение давало хоть какую-то возможность выплеснуть те чувства, что сейчас обуревали капитана гвардии. Гнев, печаль, растерянность. Облегчение?.. Вот в последнем особенно не хотелось себе признаваться.

Охранявшие вход в императорские покои гвардейцы попытались объяснить своему командиру, что Карл сейчас может быть занят, но Вильгельм попросту рявкнул своим подчинённым, что его-то император примет в любом случае и ворвался внутрь.

Ни в малой гостиной, ни в будуаре императрицы не оказалось ни души. В последнем царил сумрак — шторы на окнах были полузадёрнуты — и полная тишина. Вильгельм почти с мистическим ужасом вспомнил ночь переворота, когда в этой комнате тоже господствовал полумрак, и поспешил в императорскую спальню, откуда до его ушей донеслись какие-то звуки.

Резко распахнув дверь, Вильгельм так и застыл на пороге — вид ему оттуда открылся не слишком заурядный.

Луиза, полностью обнажённая, оседлала бёдра молодого Карла и теперь двигалась то плавно, то переходя на короткие рывки, снова сменявшиеся медленными движениями, а задававшие темп любовнице руки Карла успевали между делом ласкать её колышущиеся груди.

Парочка была слишком увлечена друг другом, чтобы сразу заметить нарушившего их уединение капитана гвардии, а последнего увиденное будто приморозило к месту — хоть голая женщина и не была для Вилли поразительным зрелищем, застать в подобном положении императрицу он точно не ожидал.