Гадюка на бархате (СИ)

Вот и теперь, дождавшись, когда супруг пресытится грубой любовной игрой, как всегда оставив на её теле болезненные метки, Лавиния обратилась со своей просьбой к нему — довольному и разомлевшему. Она отлично знала, как блестят сейчас в мягком сиянии лампы её голубые глаза, как удачно золотистый свет выхватывает из темноты плавные изгибы её тела.

Недолго думая, Винченцо дал согласие взять жену с собой на Хрустальные острова — мысль не расставаться с ней на протяжении всей поездки показалась ему соблазнительной. Уже засыпая, Винченцо пробормотал, положив тяжёлую ладонь на белый живот Лавинии:

— Надеюсь, после этой ночи ты всё же понесёшь и родишь мне наследника. Хоть вы, Фиенны, и коварные твари, я бы хотел, чтоб мои дети были похожи на вас. Сегодня днём я тренировался на мечах с твои братом и могу сказать, что мужчины вашего рода так же хороши в бою, как женщины — в постели.

— Если на то окажется воля Создателя, я буду счастлива подарить тебе дитя, — прошептала Лавиния, сама же подумала: «Но бывают случаи, когда волю Создателя лучше брать в свои руки. Чародейки с их зельями, к счастью, пока не перевелись на Эллианском побережье, так что ребёнка я рожу, лишь захотев того сама. И — от того, от кого захочу».

========== Глава 8. Дождь и пламя ==========

— Можешь подойти поближе, — сказала Луиза застывшему на пороге её будуара Эдмонду Леманну. — Знаешь, зачем я тебя пригласила сюда?

— Никак не могу знать, ваше величество, — свежеиспечённый лейтенант дворцовой гвардии приблизился к императрице с робостью больше напускной, чем настоящей.

Из-под полуопущенных ресниц Луиза разглядывала стоявшего перед ней белокурого юношу в алом мундире. Для гвардейца Леманн не отличался особенно высоким ростом, зато природа наградила его почти по-девичьи смазливой физиономией. Манерами Эдмонд обладал мягкими и вкрадчивыми.

«Глаза у него тоже серые, хотя и светлее, чем у… Проклятье, нужно прекращать вспоминать Кертица! — подумала императрица. — Теперь, когда за ним охотятся Гончие, ему недолго осталось гулять на свободе, да и попросту оставаться в живых. А вот этот мальчик может мне пригодиться».

— Это я попросила его величество Карла повысить тебя в звании, — послала молодому человеку очаровательную улыбку Луиза. — Потому что оценила твою расторопность во время переворота. Как знать, не бросился бы на меня этот мерзавец Зальм, если б ты его не утихомирил?.. Как видишь, я умею быть благодарной. И хочу познакомиться с тобой поближе.

— Я безмерно признателен вашему величеству, — Леманн ловко опустился на одно колено, касаясь губами руки императрицы.

Луиза, чувствуя зарождающийся в теле приятный жар, подумала о том, что хорошо бы однажды заполучить к себе в постель мужчину, который окажется полностью в её власти и будет думать в первую очередь об удовольствии императрицы, а не о своём собственном. Она без стеснения представила горячие губы Эдмонда, касающиеся её груди, живота, спускающиеся ниже… да, всё это может быть совсем неплохо. Разумеется, не сейчас. Но, когда Карл будет коронован, она станет его женой, а дядюшка Мориц займёт место в фамильном склепе Вильбеков, Луиза сможет позволить себе маленькие развлечения.

Лейтенант Леманн, взиравший на императрицу с почтительной преданностью, осознал, что, кажется, в ночь переворота сумел ухватить за хвост свой счастливый шанс. И теперь намеревался воспользоваться им по полной.

***

Собор Святой Брианны тёмно-серой громадой возвышался над центральной площадью Эрбурга. Украшенный множеством скульптур и тонкой резьбой по камню, главный храм столицы выглядел впечатляюще, хотя и несколько подавлял своим мрачноватым величием. А, может, это всё никак не перестававшее исторгать из себя дождевые потоки эрбургское небо создавало тревожную атмосферу.

Державшийся за правым плечом кардинала Рихо Агилар мысленно выругал себя за так некстати одолевшие мысли о погоде и архитектуре. Может, ему и прискучила унылая и чопорная имперская столица, так не похожая на солнечные, полные кипучей жизни города Эллианы, но сейчас не время предаваться ностальгии. Его дело — охранять Габриэля, а на заполненной народом площади очень глупо было бы потерять бдительность. Конечно, любой, кто попытается напасть на кардинала, окружённого добрым десятком Чёрных Гончих, будет самоубийцей. Но фанатиков, которые не пожалели бы жизни, стремясь добраться до высокопоставленного представителя Церкви, на континенте до сих пор хватало.

Влажно поблёскивали тёмные камни мостовой, слегка покачивался в руках прислужника большой зонт, который тот держал над головой Габриэля. Фиолетовая мантия кардинала ярким пятном выделялась среди чёрных мундиров воинов Церкви, в остальном же, дождь и вечерний сумрак превращали толпу в смутную серую массу. Почему-то именно в этот момент Рихо вспомнилось его последнее лето перед выпуском из Обители Терновых Шипов.