Гадюка на бархате (СИ)

— Выбирайся уже из своего убежища, Рихо. Или тебя там сон сморил?

Тут же один из многочисленных в кардинальском кабинете стеллажей с книжными полками отъехал в сторону, и в открывшемся дверном проёме появился молодой мужчина. Его угольно-чёрные волосы длиной доходили до плеч, смуглое лицо с блестящими тёмными глазами, носом с небольшой горбинкой и жёсткой линией рта казалось довольно симпатичным, но вот на мидландца он походил мало — скорее уж в нём можно было заподозрить уроженца Эдетанны или ещё более южных краёв.

— Почти сморил, пока это рыжее недоразумение распиналось о своих великих планах, — ответил на вопрос своего господина Рихо Агилар, официально — один из офицеров мидландских Чёрных Гончих, неофициально — порученец кардинала. — До чего противный сопляк.

— Это недоразумение, вполне возможно — наш будущий император. Что же до сопляков — ты серьёзно, Рихо? Мы в его возрасте…

— Создателя ради, не сравнивай, Габриэль, — скривился Рихо. — И ты всерьёз полагаешь, что он станет императором?

— А ты не поминай всуе имя Первого из Троих, хотя бы в моём присутствии… воин Церкви, — по бледным губам Габриэля скользнула улыбка. — Молодой Вельф рвётся к трону, и я сильно удивлюсь, если он делает это исключительно по собственной инициативе. Но у него вполне может получиться.

— И мы не…

— Нет, мы пока не станем вмешиваться. Я не очень-то верю в те блистательные перспективы, которые расписывал сейчас принц Карл, но императрица Гретхен на престоле Мидланда для нас ещё менее полезна — она слишком прислушивается к мнению своего мужа, а тот непременно продолжит курс старого императора — наступление на привилегии Церкви. Так что мы будем ждать… и вступим в игру, когда одна из сторон сможет оценить предложенную нами помощь по достоинству. А сейчас ты отправишься к Штайну и расскажешь ему всё, что здесь слышал. Я на него рассчитываю. Передай Ортвину: мой приказ Гончим — ни во что не вмешиваться, но быть готовыми защищать людей и имущество Церкви.

— Уже отправляюсь, — согласился Рихо — Ортвину Штайну, командиру Чёрных Гончих действительно стоило быть в курсе происходящего.

***

Паулина Франке никогда не думала, что её жизнь будет наполнена какими-то слишком уж яркими событиями. Более того, она к этому никогда и не стремилась — девушке, обучавшейся на последнем курсе Академии, и без того хватало забот.

Магов Света в Мидланде ценили — уж больно широким был спектр применения их Искусства — от целительства до боевой магии. Но и держали в ежовых рукавицах: как только у ребёнка обнаруживались способности к колдовству — обычно это происходило в возрасте где-то от семи до двенадцати лет — его забирали в Академию Света.

После окончания обучения и до глубокой старости любого чародея ждала государственная служба, военная или гражданская — в зависимости от того, где могли пригодиться его таланты. Владеющих Искусством было немного. Именно из-за их постоянной нехватки разницы в обучении мальчиков и девочек — к вечному ужасу имперских моралистов — не делали никакой.

Сильных магов вообще рождались единицы — и Паулина к ним никоим образом не относилась. Так что после окончания Академии её ждала смена ученического серого мундира почти точно таким же, но с алым имперским орлом на груди — в знак того, что она теперь полноправная чародейка, приписка к одному из полков мидландской армии или к ратуше какого-нибудь провинциального города, а дальше — нелёгкая служба на благо империи.

Сегодня, возвращаясь с двухдневной практики в одной из деревень в окрестностях столицы, Паулина никак не ожидала, что у ворот Академии её перехватит взбудораженный Гюнтер Зальм — когда-то давно — товарищ по играм из поместья, соседнего с имением родителей Паулины, теперь же — лейтенант дворцовой гвардии, почему-то до сих пор не гнушавшийся общаться с подругой детства.

Должно быть, для прохожих, спешивших в этот час по улицам Эрбурга, Гюнтер и Паулина забавно выглядели со стороны — высокий светловолосый юноша в щёгольском алом мундире едва ли не волоком тащит низкорослую чародейку, чья одежда собрала на себя всю пыль сельской дороги, а коротко обстриженные каштановые волосы слиплись от пота.

Только вот сама Паулина ничего забавного в ситуации не находила, а когда Гюнтер, сняв для них двоих в первом же попавшемся трактире отдельный кабинет, единым махом выложил подруге информацию про намеченный на сегодняшний вечер переворот, ей сделалось совсем уж невесело.

Преданность государству магам Света прививали с младых ногтей — уж слишком мощные силы были сосредоточены в их руках, чтобы пренебречь этим. Правда, некоторые из чародеев, разумеется, внушаемые им догмы всё равно подвергали сомнениям. Но вот Паулина к таковым не относилась.

— И ты только сейчас говоришь об этом? Почему именно мне?! Во имя Троих, какой же ты болван, Гюнтер! — вырвалось у Паулины.

— Я искал тебя с позавчерашнего дня, но ты уехала из города, — развёл руками Гюнтер. — И кому я ещё мог рассказать об этом? Не страже же доносить, мне, дворянину, на своих сослуживцев и капитана? А ты…