Гадкий утёнок, или Повесть о первой любви

Шурочка вышла в сени. В окошко падал лунный свет, поэтому выход она нашла быстро. Дверь открывалась в огород. Ряды грядок начинались почти у крыльца и дальним своим концом упирались в будочку сортира. Они серебрились под лунным светом.

Шурочка огляделась – ущербная луна светит ярко, все видно. Пойдёт-ка она в клуб, и без провожатого доберётся. И Шурочка помчалась через всю деревню к клубу, обратно в свою привычную жизнь.

* * *

Сменившая Наталью Анна Михайловна смотрела на Шурочку ласково и даже присела помочь почистить картошку, между делом заведя разговор про своего Васеньку. Каким он был маленьким, как болел свинкой, как застрял в дыре в штакетнике, как обронил в дырку в уборной отцовский башмак. Рассказывала, что любит кушать Васенька – лук не любит, поэтому она в борщ ему лук не зажаривает. А пельмени любит, она зимой для него по полмешка пельменей намораживает.

– Ты пельмени-то умеешь лепить, доченька?

– Умею, Анна Михайловна.

И тут у Шурочки вдруг зазвенело в ушах и поплыли тёмные круги перед глазами. Она откинулась к стене, пережидая головокружение.

– Что с тобой, доченька? Ты прям побледнела вся! Болеешь, что ли?

Чернота схлынула, Шурочка открыла глаза и встретилась взглядом со светло-серыми глазками Анны Михайловны. Васина мама смотрела на неё с тревогой и досадой. Так смотрят на румяное яблоко с червоточиной.

– Все, уже прошло, это я не выспалась.

– А, ну да, ну да. Дело молодое, ночи короткие, – закивала Анна Михайловна. – С Васенькой, наверное, до утра продружили?

Слово «продружили» так не вязалось с тем, чем они занимались ночью с Васенькой, что Шурочка не нашлась, что ответить, неопределённо повела плечами и сосредоточенно занялась очередной картофелиной.

– Шур, я вот чё думаю, – продолжала между тем повариха, – поселяйся-ка ты в доме у Лизки моей. Чё тебе в клубе-то жить, как в казарме какой.

– Ой, неудобно, наверное, – откликнулась Шурочка, представляя избу вроде дома Анны Михайловны.

– Да удобно! Живёт она без мужика, места много. Ей совхоз полкоттеджа дал, три комнаты и кухня. Она-то у меня по-городскому живёт. Давай, я скажу Ваське, чтобы тебя в гости сводил, познакомил!

– Ладно, – согласилась Шурочка – познакомлюсь.

И отправилась варить суп.

В меню на сегодня значился «полевой». Шурочке понравился его простой рецепт: картофель, пшёнка, заправка из лука и моркови. Просто, быстро, минимум мороки, не то, что с борщом. И вкусно!

Суп почти сварился, густой, красивый. Шурочка вытряхнула в котел мелко порезанный укропчик из миски. Чудно все-таки готовить такими порциями. Картошки на этот суп ушло полведра, пшенки – килограмма два, не меньше. Она никак с пропорциями угадать не может. В этот раз почти угадала – суп хоть и густоват, но это суп, а не «шавля», как обозвала как-то мама слишком густое, напоминающее кашу варево, первый в Шурочкиной жизни самостоятельный рисовый суп. Шурочка на минутку застыла над котлом, вспоминая, как она варила этот суп-шавлю с рыбными консервами, и каким он был вкусным. «О, дочь, хорошо придумала, – сказал тогда папа, – сразу первое и второе в одной тарелке. Мать, перенимай».

– Шур, ты чё там в котел-то заглядываешь, – вытащил её из воспоминаний голос Анны Михайловны, – случилось чего?

– Все нормально, суп уже сварился, осталось посолить, – откликнулась Шурочка.

Оказалось, что соль почти кончилась, в бумажном мешке перекатывалось только два увесистых комка. Идти разыскивать Люду-заведующую, просить ключи от кладовки и ворочать новый мешок с солью? На это у Шурочки явно не было сил. Так, если поварешками сыпать, достаточно две поварешки на котел. «Интересно, – взвесила Шурочка в руках глыбу поменьше, – это больше, чем две поварешки?»

– Анна Михайловна, – позвала она, – как вы думаете, столько соли не много будет?

– Кидай, кидай, дочка, – отмахнулась повариха, не отвлекаясь от своего гуляша.

Шурочка с сомнением поглядела на соляной комок. Нет, отковыряет-ка она половинку. Если что, досолит.

Половинка глыбы булькнула в супе и пустила весёлые мелкие пузырьки. Шурочка размешала варево поварешкой и попробовала. Мамочки, пересолила! То, что она попробовала, больше всего напоминало горячий рассол.

– Анна Михайловна, что делать! Я суп пересолила. И сильно!

– Ох, деточка, ты сегодня совсем чудная, – охнула повариха, отведав Шурочкиного варева. – Соль голимая!

– Что делать? Выливать, да? Новый варить?

– Людка тебе выльет, с зарплаты твоей вычтет. Мы вот что сделаем.

Анна Михайловна сняла с плиты ведро с кипятком и долила в котел с супом. Затем кинула туда кусок сливочного масла и вытряхнула полпачки лаврового листа. Потом попробовала и кивнула:

– Сожрут!

Шурочка осторожно сняла пробу – суп оставался соленым. И невкусным. Но глотать, не выплевывая, это варево уже можно.

В обед она разливала за стойкой этот суп по тарелкам, подавала его шоферам и все ждала, что те начнут возмущаться. Но те ничего, ели, только хлеба брали больше обычного. «Хорошо, хоть наших в столовой нет», – думала Шурочка, рассматривая стопку чистых тарелок. На ток и в поля обед привозили на место.

– Эй, девка, кто тут у вас влюбился!