Гагаи том 1

Кланя тотчас же принялась звонить. Ей не надо было говорить дважды. За время работы с Громовым она многому научилась. Она умела по самым, казалось бы, незначительным приметам определять смену настроения Громова, — приближение «грозы» или, наоборот, хорошего расположения духа. Те, кого вызывал Громов к себе или кому надо было попасть на прием по своим делам, не забывали навести у нее справки о «погоде». Случалось, по ее совету кое-кто откладывал свой визит и, как правило, не жалел об этом. Хозяйственники, председатели колхозов, все, кому частенько приходилось бывать в райкоме, с доброй улыбкой называли ее «синоптиком», каждый в отдельности считал, что пользуется ее особыми симпатиями. А Кланя заботилась лишь об одном человеке. И этим человеком был Громов. Предугадывая душевное состояние Артема, она старалась оградить его от самого себя. И зачастую ей удавалось это. Ради Артема она много делала такого, что вовсе не входило в ее служебные обязанности. Напоминала Громову о еде. Убирала его кабинет. Купила белого материала и ситца, пошила занавески и шторы на окна. Привела в порядок кушетку, на которой, засидевшись допоздна, Артем коротал ночные часы. Принесла из дому подушку, набитую пером, а старую, с давно не стиранной наволочкой и уже перетертой на труху соломой, выбросила. Трудней было с ширмой. Но и ее достала Кланя, установила со вкусом, отгородив спальный угол.

Кланя любила Громова. Любила давно и безответно, ибо для Артема она оставалась лишь помощницей — исполнительной, пунктуальной. Разве мог он, не замечающий даже того, что уже давно не стало секретом для многих, предполагать о другой, скрытой жизни этой девушки. Разве мог подумать, что подчеркнутой официальностью она, как броней, пыталась прикрыть свое неразделенное чувство.

По сути, это был нехитрый прием самозащиты, к которому в подобных случаях прибегают и мужчины и женщины, боясь осмеяния. Кланя не была исключением. Она смирилась. Вернее, она и не надеялась на взаимность. Тем не менее взваливала на себя все больше хлопот, пытаясь хоть внешне как-то скрасить одинокую жизнь Громова.

Кланя отыскала председателя райисполкома на хуторе Уханском. Приоткрыв дверь в кабинет, сказала!

— Одинцов на проводе.

Громов сразу же поднял трубку.

— Фрол? Здоров. Чего это тебя там носит? Инвентаризация скота? Ясно. Действуй. Что я хотел? Мне надо сводные данные для доклада...

Пока Громов разговаривал с Одинцовым, в приемную вошел Игнат Шеховцов.

— Слышу — у себя, — брадовался, что застал Громова. Улыбнулся

Клане: — А как «погода»?

— Вообще-то — «пасмурно», — ответила Кланя, еще с утра заметившая, что Громов чем-то недоволен. — Вызывал?

— Да нет. Сам пришел.

— Может, в другое время подойдете?

Игнат махнул рукой, проговорил:

— Семь бед — один ответ. — И потянул на себя дверь.

— Подожди! — крикнул Громов.

— Ого! — взметнул брови Игнат, присаживаясь возле столика Клаки. — Действительно, не того...

Но Кланя, по одной ей известным интонациям, определила:

— Ничего страшного. «Распогодилось».

И они усмехнулись друг другу.

А Громов продолжал разговор:

— Что ты там бормочешь? Какие раки?.. А-а, раки! Нет, не могу. Ладно, ладно. Напоминаю...

Зазвенел другой аппарат, соединяющий райком с обкомом по прямому проводу.

— Подожди у трубки, Фрол, — сказал Громов, — обком вызывает.

Звонил Заболотный.

— Готовлюсь, Степан Мефодиевич, — выслушав его, ответил Громов. — Сделаю. Постараюсь. Конечно, отмечу. Да, да. Развеяться?.. — Громов замялся. Неуверенно проговорил: — Развеяться можно... Да, — подтвердил более решительно. — Договорились. Всего доброго, Степан Мефодиевич.

Громов задумался. Потом вспомнил, что его ждет Одинцов, потянулся к отложенной трубке, вздохнул.

— Что так тяжко? — донесся до него отдаленный голос Одинцова.

— С Заболотным разговаривал, — отозвался Громов. — В гости набивается... Чудесно? — Громов хмыкнул: —  как его принимать? На тебя положиться? Серьезно?.. Ну, давай, Фрол, выручай, — обрадовался Артем. — Так я могу быть спокойным? Значит, договорились. — И напомнил о том, что просил: — Не забудь о сведениях. К шести вечера чтоб были у меня.

В кабинет снова заглянул Игнат, которому уже надоело ждать. Громов поманил его рукой, дескать, входи, а в трубку бросил:

— Ну, будь здоров.

Окончив разговор с Одинцовым, он вопросительно посмотрел на вошедшего.

— Вот пришел, — сказал Игнат.

— Вижу.

— Давай, наказывай.

— Есть за что?

— Отпустил я их с миром.

— Та-ак. — Громов насупился, поняв, о ком он говорит.

Игнат невольно подумал, что уж в этот раз Кланя наверняка обмишулилась в своих прогнозах. Спорить с Громовым у него не было ни малейшего желания. Да и вообще Игнат никогда не был сторонником разговора на повышенных тонах. Он неопределенно пожал плечами, проговорил: