Галерея женщин

– С Региной я познакомилась, когда мы с сестрой жили в Вашингтоне. Вам не нужно объяснять силу ее притягательности. Она всегда хорошо одевалась, всегда держалась с особым, только ей присущим и, вероятно, врожденным шиком. Этому не научишься. Все ее образование ограничивалось курсом средней школы, но, надо признать, ее английский был безупречен. Она утверждала, что происходит из видного виргинского рода, и мы всегда подсмеивались над ней: уж не намекает ли она на одну из «первых семей Виргинии»?[33] Отец Регины, опять же по ее версии, обладал буйным нравом и так третировал ее мать, что бедняжка, по обычаю благородных южанок, умерла от разбитого сердца, когда Регине исполнился год или около того. Семья распалась: детей, двух мальчиков и двух девочек, по одному разобрали родственники. Регина понятия не имеет, что такое семейные узы и ни к кому не питает родственных чувств. Стоит ли удивляться, если она росла в отрыве от своей настоящей семьи! Ее родная сестра жила у тетки в Вашингтоне, но Регина ее откровенно игнорировала: зачем ей эта зануда-конформистка? Сама-то она ночи напролет танцевала, а в шесть утра возвращалась в больницу по пожарной лестнице. Не знаю, где обитали ее братья, и сильно сомневаюсь, что ей это известно. Ее отец жил тогда в Ньюарке, но они с Региной не виделись и не переписывались. Она была одна как перст. Завершив больничную стажировку, сняла однокомнатную квартиру и очень стильно обставила ее плетеной мебелью с намерением зарабатывать на жизнь в качестве частной медсестры. Как большинство южан, она уж если работает, то до упаду, и неудобства ее не смущают: урвет часок прикорнуть возле больного, и ладно. Но пока у нее в кармане водился хоть доллар, она не желала ударить пальцем о палец.

Когда мы познакомились, Регина только-только сняла квартиру и начала самостоятельную жизнь. Во время стажировки она влюбилась в молодого хирурга – его часто вызывали к ним в больницу, – а он, по-моему, был довольно равнодушен к ней. Он из тех молодых, бойких, амбициозных медиков, которые не хотят идти дорогой, проторенной старшим поколением врачей. Он полагал, что вот-вот совершит переворот в хирургии, и «старички» посматривали на него с недоверием. В больнице существовало негласное правило: никакой фамильярности между врачами и сестрами. И хотя Регина всегда с упоением пренебрегала правилами, это она все-таки соблюдала – или он соблюдал. Тайком обменяться взглядами да подержаться за руки за дверью – вот все, на что они отваживались. Поймите, Регина уже тогда была на голову выше большинства ровесниц и по уму, и по умению, и много еще по чему. В своих мыслях и мечтах она высоко летала, и тоже не без оснований. А тут ей встретился молодой многообещающий доктор, который при желании мог обеспечить ее выгодной работой, а если повезет, то и жениться на ней.

Только интрижка стала развиваться не так, как ей хотелось. Вместо того чтобы без памяти влюбиться и попытаться завоевать ее сердце, красавчик-хирург начал вести совсем другую осаду и, раз за разом получая отпор, окончательно разъярился и порвал с ней, поклявшись никогда не возвращаться. Для Регины это было началом конца ее веры в романтическую любовь. Она неделями не выходила из дому, боясь пропустить его звонок, часами сидела у телефона, металась по комнате, рыдала, злилась, бесилась – все напрасно. Должно быть, не выдержав пытки, ее гордость дала слабину, и Регина сама позвонила ему сообщить, что не может жить без него.

Регинина гордость… Если бы вы знали, о чем я говорю, вы поняли бы, какую горькую пилюлю ей пришлось проглотить. Затем последовал «роман», продлившийся несколько месяцев, может быть пять или шесть, не дольше. Увы, ее хирург не влюбился без памяти и грезил лишь о блестящей карьере, что привело их обоих к закономерному итогу – более чем благополучному для него и крайне плачевному для нее. Однажды он без долгих предисловий бросил Регину. Все попытки дозвониться до него по домашнему или рабочему номеру заканчивались ничем: его никогда не было на месте. Тогда она начала прогуливаться мимо его домашнего кабинета – то остановится поиграть с его собакой, то наклонится завязать шнурки, которые почему-то всегда развязывались прямо напротив его окон. В надежде застигнуть его врасплох она придумывала разные поводы наведаться в больницу, откуда давно уволилась, но он снова и снова ускользал от нее. Насколько мне известно, ей так и не удалось поговорить с ним, даже когда у них случались общие пациенты.