Галина Волчек как правило вне правил

В этой ситуации Волчек понимала, что важно не уронить лицо и выйти с честью согласно сложившейся традиции. Она сказала:

— Вылезти мы сможем за счет блестящей актерской игры и классного реквизита.

Если относительно первого компонента особенно волноваться не пришлось — труппа «Современника» была в отличной форме, то с реквизитом из новой техники в стране всеобщего дефицита дело обстояло сложнее. На помощь призвали все связи знаменитого зам. директора Лидии Постниковой. Она подключила свои каналы на таможне Шереметьево, и аэропорт внес свою лепту в театральное искусство. Благодаря ему «Современник» получил факсы, телефонные аппараты, мониторы и другую не виданную массами технику. В таком богатом кино-шпионском антураже вышел в свет «Поиск 891».

В памяти его участников он остался яркой личностью самого Семенова и очень эффектным финалом. Писатель на аукционе купил одну из картин, с невероятными сложностями провез ее через границу и материализовался с ней на сцене. И художественную важность подлинного момента возвращения ценности на родину ощущал каждый.

Детектив недолго продержался в репертуаре — даже не полный сезон. К тому же необыкновенный реквизит — подарок шереметьевских таможенников — странным образом исчез из театра. Его просто украли, поставив руководство «Современника» перед извечно русскими и неразрешимыми вопросами: «Кто виноват?» и «Что в таких случаях делать?» Виноватых, как водится, не нашли, а спектакль — в том числе и по причине технического несоответствия поднимаемому вопросу — сняли.

1982 {МОСКВА. «СОВРЕМЕННИК». СЦЕНА}

Желтоватый свет медленно заполняет зал. Тишина.

— Ну как, Галина Борисовна?

Артистки подходят к краю сцены, они прикрывают глаза от бьющего сверху яркого света ладонью, как козырьком.

— Да ее в зале нет, — глухо говорит мужской голос откуда-то из глубины сцены. В это время что-то с грохотом падает сверху.

— Глаза разуй. Вон она, в зале си…

Все смотрят в зал — Волчек действительно сидит на своем месте в позе «на старт»: тело ее напряженно подалось вперед и, кажется, только ждет судейского свистка, чтобы сорваться с места. Она шевелит губами, но что именно говорит, не разобрать.

Кто-то трогает ее за плечо. Она вздрагивает от неожиданности прикосновения. В глазах — испуг, который переходит в тихую панику: кажется, до нее доходит, что случилось…

Галина Волчек первая в «Современнике» начала ставить русскую классику, и, как выяснилось, — удачно: за «Обыкновенную историю» команда спектакля получила Государственную премию, «На дне», позднее «Вишневый сад» имели большой успех. Спектакль «Три сестры», к которому режиссер приступила в 1982 году, похоже, не собирался повторять успешную судьбу классических предшественников.

Перед началом спектакля «Три сестры» с Мариной Хазовой — исполнительницей роли Ирины

Перед началом спектакля «Три сестры» с Валентином Гафтом, Игорем Квашой в гримерке

Перед премьерой спектакля «Три сестры» с Валентином Гафтом

«Три сестры». Сцена из спектакля

«Три сестры». Маша — Марина Неелова, Вершинин — Валентин Гафт

Особенно теперь она уверена, что судьба «Трех сестер» была проиграна ею с самого начала. Симптомы будущих проблем она почувствовала на первых же репетициях.

ГАЛИНА ВОЛЧЕК: — Я помню, пришла в репзал, там уже собрались артисты. Сестры — Марина Неелова, Марина Хазова, Галя Петрова — такие хорошенькие, обаятельные. Сидят, болтают, курят, смеются… Они в джинсах, современные такие. Я наблюдаю за ними, хотя делаю вид, что перебираю записи. «Ну, начнем?» — спрашиваю их. «Начнем», — говорят они, и началось: «Милый Иван Романович, дорогой наш Иван Романович…»

— Стоп! — говорю я. — Вы вот только что нормальными голосами разговаривали. Почему такая дистанция? Почему такой стереотип представления о Чехове?

«Три сестры». Чебутыкин — Игорь Кваша