Галина Волчек как правило вне правил

Елена Яковлева — третья актриса режиссера Волчек, открытая ею после Татьяны Лавровой и Марины Нееловой. Им всегда легко работалось: актриса, казалось, на лету ловила мысли и желания режиссера. Она копается в памяти и не может вспомнить проблем с какой-нибудь ролью.

Но, несмотря на всю легкость сотворчества, однажды их дуэт прошел серьезное испытание актерской изменой и режиссерской верностью. А может быть, и мудростью той и другой.

В 1986 году, когда Елена Яковлева сыграла несколько ролей в театре и кино, режиссер Валерий Фокин предложил ей перейти в Ермоловский театр, который он в то время возглавил и укреплял труппу. Яковлевой были обещаны роли мирового репертуара, и работа с известным режиссером из Польши, и перспектива переезда из общежития в отдельную квартиру. Взвесив все, Яковлева предпочла перспективы в Ермоловском реальностям в «Современнике», о чем и сообщила дирекции.

ЕЛЕНА ЯКОВЛЕВА: — На следующий день в общежитии, где мы с мужем жили, раздался звонок, и мне предложили в определенное время прибыть на квартиру к Галине Борисовне по адресу: улица Воровского, дом, квартира. Всю ночь я обдумывала свой приход-расставание. Ничего путного не придумала и уже с утра тряслась как кролик.

Сердобольные соседи засунули ей в рот таблетку элениума, и она отправилась к своему уже почти что бывшему главному режиссеру. Там Яковлева увидела, как она говорит, гениальную сцену, которую до сих пор не встречала ни в кино, ни в театре. Наверное, со стороны это выглядело как образцовая встреча удава с кроликом. И кто играл роль удава, объяснять не надо.

Женщины стояли посреди большой комнаты с красивой люстрой.

— Ты понимаешь, что ты делаешь? — спрашивала Волчек, пытаясь прикурить.

— Да, Галина Борисовна, — как-то вяло, не владея голосом, отвечала Яковлева.

Ее глаза следили за зажигалкой, которая в очередной раз безуспешно подносилась к сигарете.

— Это глупость, понять которую невозможно.

После пятой попытки Волчек в сердцах бросила зажигалку, и та прямой наводкой полетела на диван.

ЕЛЕНА ЯКОВЛЕВА: — Галина Борисовна кричала на меня минут двадцать. И в течение этих двадцати минут ее темперамент, эмоции по поводу моего ухода не позволяли ей прикурить. Я же даже ответить не могла — была под воздействием таблетки. Может быть, это меня и спасло от срыва. Мне было в тот момент очень жалко Волчек — она так и не закурила.

— Лена, а что она тебе говорила? Какие аргументы приводила?

— Это было настолько гениально, что повторить невозможно. Действовало как гипноз, как наваждение.

Тема ухода была для «Современника» чрезвычайно болезненной — в начале 70-х несколько актеров ушли за Ефремовым, а в 1986 году потянулись за Фокиным. Кто-то просился сам, но пригласил он одну Яковлеву и завлита Галину Боголюбову. Испытывал ли режиссер Валерий Фокин, вскормленный и выращенный в «Современнике», угрызения совести? Понимал ли, что разоряет гнездо и уводит артистов?

ВАЛЕРИЙ ФОКИН: — Яковлева к тому времени не была такой известной. По сути, у нее была одна роль, и год она сидела без новых работ. Если бы речь шла, например, о Марине Нееловой, тогда можно было бы говорить о серьезном конфликте. К тому же Яковлева сыграла у меня замечательно в спектакле «Прощай, Иуда», и именно после этой роли Петр Тодоровский пригласил ее в кино, в «Интердевочку». С этого началась ее кинокарьера.

Яковлева уходила в полной уверенности, что после такого эмоционального выступления худрука дорога в «Современник» ей закрыта навсегда.

«Крутой маршрут». Евгения Гинзбург — Елена Яковлева

«Три сестры». Наташа — Елена Яковлева

ЕЛЕНА ЯКОВЛЕВА: — Повернуть назад я уже не могла. Об меня наверняка вытерли бы ноги, и правильно, надо сказать, сделали бы. Но буквально на следующий день я обо всем пожалела. Хотя никогда об этом не говорила и даже себе не признавалась. Мне была неприятна дорога в другой театр, лестница — не та, буфет не так расположен. Гримерные не такие, сцена вообще отвратительная. Доски другие, пыль — и та другая. «Ну, Лен, ты меняла много работ, — говорила я себе. — И до „Современника“, и после будет так. Нужно время. Привыкнешь. Все приживаются постепенно. Ну и что, что артисты с другими лицами?»

Три сезона, ни с кем не делясь, Яковлева сожалела об уходе из театра. Тем более что на новом месте у нее не сложилось: режиссер Фокин, переманивший ее в Ермоловский, оказался хорошим, но не ее режиссером. Ролей обещанных она не получила. Не вышло у нее и с польским мастером, приглашенным на постановку.

ВАЛЕРИЙ ШАЛЬНЫХ: — Я говорил ей: ничего хорошего не будет, надо возвращаться. Так долго продолжаться не могло, Лена была вся на нервах, я боялся за нее. Надо сказать, что в театре ко мне отношение не изменилось, и у меня было ощущение, что Волчек как будто бы знала, что Лена вернется — дело только времени.

— Лена, что стало той последней каплей, которая заставила тебя вернуться?