Галина Волчек как правило вне правил

С костюмами ей проще — большего знатока в обмусоливании и смаковании деталей одежды не найти. Она уговорила Зайцева на драматическое одноцветие в «Вишневом саде» и в первой постановке, и в последней. Зайцев разработал гамму вишневого дерева — от розового до пепельного. Костюмы Раневской, которые шикарно носит Марина Неелова, перетекают из белого в серое, из серого в кремовое, затем розовое, пепельное, в цвет мокрого асфальта. Пастельность гаммы взрывают костюмы третьего акта ядовитостью цвета радомин. Волчек окрестила его «цвет взбунтовавшегося сада».

В костюме она радикалка, и ее экстремальные пристрастия в жизни обостряются на сцене. «Пигмалион» вместе с художником Каплевичем она, не долго думая, окунула в чернильницу, получив, к своему удовольствию, фиолетово-лиловую гамму в мужском и женском костюмах. Именно за эти лиловые эксперименты ей досталось от критики больше всего.

ПАВЕЛ КАПЛЕВИЧ: — А почему? Когда мы обсуждали костюмы, отталкивались от фиалок, которые продает Элиза. «Фиалки — часть ее сознания», — убеждала меня Волчек. Я даже программку предлагал сделать фиолетовую.

Но на программку, как и на плавающие декорации на воздушных подушках, в середине 90-х денег не хватило. По этой причине пришлось отказаться от жемчужного занавеса, который обострял историю Хиггинса и Элизы в лиловых тонах.

Перед премьерой в зале стояла суета.

— Почему лестница не той высоты? — кричал кто-то и в ответ слышал: «Художника спроси».

— А где художник? Что он себе думает?

— Галина Борисовна, в конце концов, он что, издевается над нами?

— Он скоро приедет, — говорила Волчек как-то грустно. Похоже, только одна сохраняла спокойствие в этом предпремьерном бедламе.

— А что, если колонны тоже лиловыми сделать?

Время, как самый мудрый судья, утвердило лилового «Пигмалиона» и зафиксировало в таком виде в сознании публики.

Лиловый — любимый цвет Волчек, немало говорящий о человеке. Лиловый предпочитают эстеты, уверенные в себе, но временами теряющиеся, как дети.

«Пигмалион» для художника Каплевича связан с трагическими обстоятельствами его жизни. Один за другим у него умерли родители, и радость премьеры была для всех, кроме него. Он уверяет меня, что страшную драму пережил в основном благодаря Волчек.

— Я мотался из Москвы в Феодосию к родителям, не всегда успевал и, честно говоря, был никакой помощник ей. Но она ничего не говорила. Более того, она как будто обкладывала меня ватой, чтобы никто не ранил.

Галина Волчек

Потом в их биографии был еще «Вишневый сад», где Каплевич выполнял декорации и как полоумный носился по «Современнику» с присущим ему шумом и темпераментом, всем показывал старые журналы с образцами «многоуважаемого шкафа». А в 1999 году он выполнил костюмы к «Трем товарищам» в духе черно-белой кинохроники.

Он рассказывает, как накануне премьеры Волчек волокла из дома свои вещи, по образцам которых кроились костюмы, а матроску для Патриции Хольман во втором акте она придумала сама и ездила с художником в магазин подбирать отделку и фурнитуру.

Зачем? Как будто у художественного руководителя нет других дел, как тесемки в лавке перебирать и копаться в рулонах ткани. Конечно есть, но подобные выходки Волчек лежат вне логики ее положения.

1996 {МОСКВА. ДОМ ПРАВИТЕЛЬСТВА}

Черная «Волга» тормозит напротив здания Дома правительства. Из машины выходит Галина Волчек, но не торопится войти в серое мрачное здание.

— Галина Борисовна, так я вас жду? — высовывается из окна водитель.

— Да уж, жди. Такие, как я, здесь не задерживаются.

Открывает тяжелую дверь подъезда, поднимается по лестнице. Еще одна дверь. Коридор. Приемная. На пороге, раскинув руки, Виктор Черномырдин, премьер-министр.

— Виктор Степанович, какое я имею отношение…

Он не дает ей договорить:

— А я?..

Он как будто ждал этих слов.

Не знаю, было ли у кого из политиков такое в биографии, но Галина Волчек угодила в депутаты Государственной Думы за два дня. Причем если бы ей об этом сказали накануне — просто посмеялась бы над неудачной шуткой. Но факт остается фактом — она стала депутатом за два дня.

ГАЛИНА ВОЛЧЕК: — Я вернулась из санатория, что называется, на пересменок: два дня в Москве, и потом с нашей театральной компанией едем на Кипр, где отдыхаем каждое лето десять лет. И вдруг — звонок от Черномырдина. Он тогда был председателем движения «Наш дом — Россия». В это движение входили многие деятели культуры, поддерживавшие демократические реформы. Естественно, я не смогла отказаться от приглашения премьер-министра. Приехала.